План Фердинанда Остниеку понравился. Чувствовалась хватка опытного конспиратора.
Ночью Фердинанда доставили на ближайшую железнодорожную станцию, и утром тот уехал с вентспилсским поездом.
Обеспечив себя командировочными удостоверениями слесарей Скрундской МТС, через два дня по той же дороге последовали Остниек с Клабаном.
Все шло по плану. Недалеко от станции Иманта, в заросшем деревьями переулке, ждала шоколадная «эмка». Остниек с Клабаном сели в машину, и она сразу тронулась. Водитель даже не посмотрел в их сторону. У рыбного павильона центрального рынка машина резко затормозила, и шофер показал рукой на противоположную сторону шумной улицы. Дверца за спинами приезжих захлопнулась, и машина уехала. Остниек и Клабан опять ступили на рижскую мостовую. Странное чувство охватило обоих. Неужели прошла вечность с тех пор, когда они ходили по этим улицам как хозяева? Здесь рядом, вот за теми большими домами, район гетто. Тут началась карьера Остниека, когда в Румбули погнали первую партию. Клабан хорошо помнил это.
— Вот была возня, — оскалился он, обнажив желтые зубы.
— Заткнись! — бросил Остниек. Ему не понравилось, что Клабан отгадал его мысли и вспомнил о том же.
Сколько страхов пришлось потом пережить в «Курземском котле» и в лесах! Но вернется, непременно вернется старое, и тогда коммунисты завоют… Ой как завоют!
По улице прогромыхал трамвай. На остановке сошло много народу и направилось к рынку. Интересно заглянуть на рынок, посмотреть, чем при коммунистах торгуют. Но некогда! Сейчас у них другие дела. Совсем не так будут торговать, когда в Даугаву войдут иностранные суда.
У самой реки, у бывшей трамвайной будки, толпились люди. Ни на кого не глядя, Остниек и Клабан протолкались через толпу, уверенные, что их уже узрело око резидента. Они неторопливо продолжали идти по улице Маскавас. Приезжих долго преследовал аромат яблок. У Клабана даже слюнки потекли. Они шли минут десять. Если какой-нибудь встречный и обратил бы на них внимание, то по темным, загорелым лицам принял бы за крестьян. Этот район был полон ими.
— Толково выбрал место около рынка, — похвалил Фердинанда Остниек.
Когда здание морга осталось позади, у самого тротуара завизжали тормоза зеленой «эмки». Только машина поравнялась с приезжими, как отворилась дверца. Остниек толкнул в машину Клабана и вскочил за ним сам. Машина помчалась дальше.
Рядом с шофером сидел еще какой-то человек. Он улыбаясь повернулся к ним — Фердинанд!
— Все в порядке, мои господа, не правда ли?
— Так точно! — почему-то по-военному ответил Остниек.
— Дело в шляпе, — проворчал Клабан.
Зеленая «эмка» долго петляла, часто делая резкие повороты. Трудно было понять, по каким улицам их возили — окна машины были закрыты марлевыми занавесками. Остниек все же пытался ориентироваться по перемене направления, но вскоре махнул на это рукой. Слишком много они делали крюков и поворотов. То, что можно было разглядеть через плечо шофера, казалось незнакомым.
«Эмка» остановилась, Фердинанд открыл дверцу, и они вышли на асфальтированный двор. Со всех четырех сторон его окружали пятиэтажные дома. Ясно было, что они находятся где-то в центре города.
Фердинанд повел их наверх по темной, не очень опрятной лестнице. На пятом этаже он позвонил у двери. Ждать пришлось долго, пока за дверью не раздались шаги и не загремел замок, цепочка и, наконец, крючок. В дверях показалась пожилая женщина. Фердинанд тихонько сказал ей что-то. Еще раз брякнула цепочка, и дверь отворилась. Они прошли через просторную, хорошо обставленную квартиру, никого не встретив там. В коридоре, перед парадным входом, Фердинанд попросил своих спутников немного обождать. Он вышел на площадку парадной лестницы, оставив дверь полуприкрытой. Слышно было, как Фердинанд отпирает дверь квартиры напротив. Затем он вернулся и поманил рукой.
— Только живей! — шепотом поторопил он.
Остниек с Клабаном прошмыгнули через лестничную площадку в квартиру напротив. От первой она отличалась паркетным полом и немного более богатой мебелью. Они опять прошли через несколько комнат. В одной молодая женщина в ярком переднике возилась с пылесосом. Она даже не взглянула на них. Наконец, миновав кухню, они очутились в небольшой комнатке. Очевидно, она когда-то предназначалась для прислуги.
— Снимите, господа, пальто, вот тут повесьте на гвозди. Присаживайтесь. Я сейчас вернусь, — сказал Фердинанд.