Фредис свернул в сторону и остановился.
Инспектор подошел к машине. Фредис распахнул дверцу.
— Госавтоинспекция. Прошу документы!
Фредис медленно расстегнул кожанку и достал шоферские права и технический талон.
— А путевка? Пауза.
— Путевки нет.
— Гражданин водитель, почему едете без путевки?
— Товарищ инспектор, я же еду…
— Куда…
Фредис, чуть помедлив, ответил:
— Рядом, в Баложи!
— А что за люди?
— Все они в Баложи… на собрание огородников… Обещал подвезти…
— Вот оно что — на собрание огородников? Пользуетесь государственной машиной для левых поездок. И не совестно вам?
Фредису уже казалось, что он напал на инспектора, который денежным штрафам предпочитает длинные нравоучения, что во сто раз хуже.
— Ладно, уплачу штраф, — перебил Фредис инспектора.
— Вот, — Лейнасар протянул руку с деньгами.
— А вы кто такой?
— Я… я…
— Он тоже огородник.
— Спрячьте свой деньги в карман. Водитель виноват, он и будет отвечать. Высаживайте пассажиров, пускай идут к конечной остановке трамвая, а вы поедете со мной в автоинспекцию.
— Но мне же рядом, в Баложи…
Автоинспектор едва заметно усмехнулся.
— Так вы говорите, что это огородники, на собрание в Баложи едут?
— Так точно, товарищ инспектор.
— Ладно, тут все равно не развернуться. Пускай гражданин пересядет к остальным, а я этот километр проеду с вами, высадим пассажиров — пускай идут на собрание, — а мы поедем в автоинспекцию.
Еще этого не хватало! Увезут за километр от моста, до Баложи, и выкинут! Вот и тащись назад! Надо же такое идиотство придумать! Огородники… собрание.
— Может быть, все же… тут вылезем?..
— Нет, нет, сказано, и все. Пересаживайтесь, пожалуйста.
Проклиная Фредиса и автоинспекцию, Лейнасар забрался в кузов, к остальным, которые, ни живы ни мертвы, ждали, чем все это кончится.
— Ну что? — зашептала Милда.
— Автоинспекция.
У Баложей автоинспектор на самом деле ссадил всех пассажиров и уехал вместе с Фредисом.
Мытарства лейнасаровской банды на обратном пути от Баложи до конечной трамвайной остановки просто не поддаются описанию. Бесконечно далеким казалось расстояние в один километр.
Лейнасар, как только ссадили их с машины, приказал всем вернуться в Ригу, на квартиру Крусткална. Там и решат, что делать дальше. Он выждал, пока вся компания, в одиночку или по два, пустилась в обратный путь. Растерянность и страх не дали сразу прорваться озлоблению. Отправив их, Лейнасар вошел в буфет, находившийся в бывшей Баложской корчме. Там прямо кишело людьми, из-за табачного дыма ничего не видно было.
Лейнасар взял бутылку пива и бутерброд. Нашел угол, где еще можно было приткнуться, и, не садясь, принялся обдумывать случившееся, стараясь найти выход…
Пока Лейнасар грелся в буфете Баложской корчмы, пытаясь пивом залить свое горе, его неудачливые спутники тащились обратно в Ригу. Они проклинали автоинспекцию, Лейнасара (от такого идиота ничего, кроме беды, ждать нечего), проклинали Фредиса.
Чтобы вдохновиться для неприятного разговора со своей бандой, Лейнасар сперва отправился к Велте. Он хотел оставить у нее чемодан с антисоветскими материалами. Когда и как снова удастся организовать отъезд, пока предвидеть трудно.
Велты не оказалось дома. Задерживаться на лестнице или в ближайшем сквере казалось неразумным, особенно теперь, накануне праздника, да еще с этим проклятым чемоданом. Он даже подумал о том, что чемодан неплохо бы сдать в камеру хранения — хоть руки свободны будут. Но он тут же отказался от этой мысли. И там может случиться что-нибудь неожиданное.
Ничего другого не оставалось, как идти на квартиру Крусткална. В первой комнате Крусткалн еще рисовал первомайские лозунги. Из другой доносились душераздирающие, гнусавые звуки джаза.
— Что там происходит? — спросил Лейнасар Крусткална, измазанного красками.
— Ждут второго пришествия.
Лейнасар распахнул дверь и обвел взглядом комнату. Тут были все, кроме Вилде. В углу гремело радио, настроенное на какую-то заграничную волну. На столе стояло несколько водочных бутылок, а вокруг сидели все мужчины и Милда. Жены Себриса и Герцога, одетые, в грязной обуви, спали на диване. Накурено было в комнате не меньше, чем в буфете Баложской корчмы.
Лейнасар подошел к приемнику и выключил его. Наступила тишина, в которой Пакалн еще прокричал: