— В чем дело? — заорал Лейнасар.
— Последние латыши поминки справляют, — отозвался Пакалн, поднявшись на ноги и тараща на Лейнасара затуманенные глаза.
— Не латыши, а тряпки! — крикнул Лейнасар.
— Тоже верно. — Пакалн, как ни странно, не был склонен ссориться.
— Молчать! Особенно тебе, Пакалн, должно быть стыдно. На фронте ты и не в такие переделки попадал.
— Тут не фронт!
— Тут фронт! Может, еще более трудный, чем когда-то под Волховом. И точно так, как были предатели там, они могут быть и здесь. И точно как расправлялись с предателями там, мы расправимся с ними и здесь!
— Погоди, погоди, старик, ты меня не пугай. Я никого на свете не боюсь, кроме белых мышей и красных чертей. Так набери побольше воздуха в грудь и потише выдыхай его, — не сдавался Пакалн.
— Где Вилде?
— Вытер у наружных дверей ноги и смотался.
— Ладно, кончайте болтать! Кто желает, может последовать за Вилде. Три минуты на размышление. С остальными поговорю потом.
Лейнасар вынул часы и стал отсчитывать минуты. Никто не трогался с места. Бунт «тряпок» был подавлен.
Это была последняя победа Лейнасара.
Предложение Велты Рейман — размножить хоть на машинке антисоветские листовки и раскидать их в предмайские дни во всех высших учебных заведениях — Лейнасар отклонил. Всякую активность надо было прекратить и не возобновлять. Теперь была только одна задача — вырваться из Советской страны.
Сразу же после праздников Велта уехала в деревню, чтоб наскрести что можно для Лейнасара. Кайминь опять поехал в Приежусилс к Буллису. Надо было еще раз договориться о лодке и передать, что бочку с горючим привезут заранее и спрячут у Буллиса на огороде.
После праздников почти две недели прошли в приготовлениях. Велтиных денег оказалось мало, и каждый отъезжающий должен был добавить по триста рублей. Буллис тоже потребовал приплаты.
Отъезд опять назначили на воскресенье и опять с квартиры Крусткална. Лейнасар явился заблаговременно и, усевшись за стол, проверил все приготовления. Вчера у Фредиса еще не было путевки, но он обещал переставить с другой машины на свою фанерный верх. Хоть с улицы пассажиры видны не будут. Крусткалн приготовил видную издалека надпись: «Экскурсия». Если не достанут путевки, то прикрепят эту надпись к фанерному верху. Фредис утверждал, что экскурсионные машины почти никогда не проверяются. Кроме того, решили ехать на этот раз днем. Потом переждут где-нибудь в лесу, неподалеку от Приежусилса. Главное — добраться до лодки.
Машина еще не появлялась. Лейнасар смотрел через открытое окно на деревья. Весна уверенно вступала в свои права. Уже пробивалась первая зелень. День стоял прохладный и ветреный. Ветер стучал в окно веткой клена. На ней только-только распустились скромные цветы.
Где он видел такую ветвь? Очень, очень похожую на эту. Ему показалось, что именно теперь очень важно вспомнить, где именно он ее видел. И вдруг словно пелена с глаз спала. Точно такой же клен стоял под окном за Даугавой, на улице Дартас. Всю осень и зиму он слонялся по Риге, но у него не хватало смелости сходить туда. Он не раз видел, как там цветет большой клен. Теперь ярче обычного вспомнился весенний день на Дартас, когда он собрал у себя студентов и дезертира из легиона Эрнеста Лагата. Это было давно…
С грохотом вкатилась во двор машина. Лейнасар высунулся в окно. Это был Фредис.
Путевки не было, и к фанерному верху прикрепили надпись Крусткална: «Экскурсия».
Пока усаживали пассажиров и грузили багаж, Лейнасар тщательно изучал по автокарте шоссе Рига — Приежусилс. Автоинспекторов нужно было опасаться только в трех местах.
Когда они проехали два из этих мест и приближались к третьему, Лейнасар коснулся руки Фредиса:
— Послушай, Фредис, я тут сойду, а ты поезжай через мост и жди меня там, где по обе стороны дороги начинаются сосны.
— Что?
Лейнасар повторил.
Фредис с любопытством заглянул Лейнасару в глаза. Страха в них не было, только небольшое беспокойство.
— А не лучше ли всем держаться вместе?
— Мы-то будем держаться вместе, только мост я перейду пешком.
— Мне все равно, — и Фредис хотел затормозить машину.
— Не останавливай, пускай они там, в кузове, ничего не заметят.
Фредис на повороте убавил скорость, и Лейнасар спрыгнул на шоссе. Сидевшие в кузове в самом деле ничего не заметили. Предосторожность на повороте — и все.
Машина свернула в ольшаник и скрылась. Лейнасар неторопливо пошел к мосту.