— Был бы хоть какой-нибудь толк от всего этого. Ведь еще неизвестно, сколько Змей заплатит нам.
Да, это было неизвестно. Хозяин только написал, что их заработок можно будет определить через неделю, в день первой выплаты. На этом болоте, как всюду в Швеции, платили каждую неделю. Хозяин также написал, что за питание и жилье он будет удерживать по три кроны и двадцать пять эре в день. Против этого возражать нельзя было — Змей кормил хорошо. Но продовольственные карточки он, разумеется, взял себе.
— Хоть и трудно нам, но от других мы все-таки не отстаем. Значит, получим не меньше остальных, — успокаивал Альфред.
— И мне кажется, что Змей нас не обманет, — добавил Лейнасар. — Ничего, помучаемся, зато зимой заживем как господа.
Мечта о вольготной жизни зимой была единственным утешением. Они все прикидывали, как часто смогут ходить по ресторанам, кафе и смотреть кино.
— Если у них во всех картинах показывают таких смазливых полураздетых девиц, то в кино надо ходить почаще, — рассуждал Вилис. Остальные соглашались с ним.
Змей появлялся на болоте два раза в день. С утра он смотрел, как люди приступают к работе, вечером проверял сделанное. Видимо, он при этом всегда отпускал какие-то шутки, ибо шведы смеялись. Затем он опять уходил, высоко поднимая ноги в желтых туфлях.
В субботу шведские рабочие собрались в столовой на вечеринку. Стряпуха привезла пива и торговала им. У рижан деньги уже почти разошлись, и всем вместе удалось наскрести всего лишь на несколько бутылок. Шведы настойчиво приглашали новичков в свою компанию, но рижане вскоре заметили, что мешают им, ибо не могут принять участия в разговорах. Огорчало и то, что они, со своей стороны, не могли ничем угостить. Так им и не удалось включиться в общее веселье. Один только Вилис приглашал танцевать грузных, коренастых девушек, но те, узнав в нем чужеземца, прыскали от смеха и отдавали предпочтение своим соплеменникам.
Нет, эта вечеринка пока была не для них.
Отойдя подальше от бараков, Лейнасар уселся около железной дороги и, кусая полевицу, мрачно слушал долетавшие с танцевальной площадки звуки аккордеона. У него не было доступа даже в эту простую, грубоватую жизнь. Неужели перед ним всегда будет невидимая стена? Может быть, это судьба всех эмигрантов? Или еще возможны перемены? Возможны! Но когда? Другое дело — в Риге. Там он всегда сам определял свое место в жизни. Можно ли жить иначе? Может быть, и можно, но что это за жизнь? Горька такая жизнь.
Когда к утру шум танцульки затих, Лейнасар встал, тихо прокрался в барак и растянулся на нарах.
В понедельник на руках открылись старые раны и появились новые.
Наконец наступил долгожданный четверг. На болото они прибыли во вторник утром. Им причиталось чуть побольше, чем за одну неделю.
После ужина рабочие остались в столовой ждать хозяина. Змей пришел и, как всегда, с шутками и прибаутками уселся во главе стола, раскрыл портфель и начал вызывать рабочих по фамилиям. Они расписывались, получали деньги и уходили. Столовая все пустела и пустела. Наконец остались лишь одни рижане. Но Змей, словно не замечая их, закрыл портфель и собрался уходить. Студенты в недоумении посмотрели на Лейнасара, а тот на Змея.
Когда хозяин уже был в дверях, Ансис схватил его за рукав. Змей будто теперь только заметил пятерых мрачных юношей. Обнажив два ряда желтых вставных зубов и проговорив что-то, он развел руками. Однако Лейнасар не отставал. Он чуть ли не насильно усадил старика на скамейку. Опять посыпались какие-то незнакомые слова. Но Лейнасар продолжал стоять перед ним в угрожающей позе, упершись кулаками в бока.
Поняв, видимо, серьезность положения, Змей перестал улыбаться. На морщинистом лице появилось несколько новых глубоких складок. Но в общем он оставался совершенно спокойным. С минуту подумав, он достал лист бумаги и начал писать. Потом извлек из портфеля длинную узкую книгу и выписал оттуда несколько цифр. Затем подал бумагу Лейнасару. Пока Лейнасар разбирал написанное, Змей проворно шмыгнул в дверь и скрылся.
Прошло немало времени, пока Лейнасару при помощи словаря удалось расшифровать записку Змея настолько, что стал понятен ее приблизительный смысл. Змей считал, что рижане, непривычные к делу, за это время справлялись с работой хуже остальных, почему им и полагалось меньше, чем остальным. Следовал ряд цифр. Если вычесть из полагавшихся им денег стоимость жилья и питания, то каждый из рижан оставался еще должен работодателю по семьдесят четыре эре. Хозяин надеялся, что вскоре они втянутся и будут получать больше.