Капитан Иогансон встал.
— Так что, господин Силинь, привет Латвии! А если «Марс», «Антон» или «Мориц» вскоре не заговорят, то Стокгольм по вас скучать не будет.
Иогансон уже давно ушел, а Силинь все еще сидел на груде мергеля в конце единственной длинной слитской улицы и чуть не плакал от злости.
Теперь он, укрывшись подушкой, скрипел зубами, но это было почти то же, что грозить кулаком из кармана.
Восьмая глава
АНСИС ЛЕЙНАСАР УЧАСТВУЕТ В ИГРЕ
Узкая и длинная моторная лодка «Саатана вари» («Тень сатаны»), принадлежавшая эстонцу по прозвищу Черная Сигара, шла с большой скоростью. Владелец лодки сидел на руле, укутавшись в промасленный плащ и глубоко нахлобучив на глаза такую же шапку. Он смотрел на горизонт. На лице резко выделялись сильные широкие скулы и энергичный подбородок. Этот несомненно мужественный тип сидел в ореоле брызг, взлетавших над бортами лодки. Его, пожалуй, можно было бы принять за отпрыска древних викингов, если бы не торчащий во рту черный окурок сигары. Благодаря этой неизменной сигаре эстонец в Слите и получил свое прозвище. Он был в Швеции одним из первых эстонских беженцев, и всякому было ясно, что он питал пристрастие не только к черным сигарам, но и ко многим черным делам. Они совсем неплохо кормили Черную Сигару и в Эстонии, но после того как он в спекулятивных сделках трижды одурачил своих партнеров — высокопоставленных чиновников немецкого интендантства, — ему пришлось сесть на «Тень сатаны» и удрать в Швецию. Капитан Иогансон сразу по достоинству оценил Черную Сигару, а особенно — его моторную лодку, и она вместе со своим хозяином перешла в полное распоряжение капитана.
Из Слите они вышли после обеда, чтобы к ночи добраться до курземского берега. Небо было пасмурным и низким. Каждую минуту мог пойти дождь, но Черная Сигара утверждал, что дождя не будет. Волна все росла, это был почти шторм, но стодвадцатисильный восьмицилиндровый мотор «Крейслера» работал с точностью часового механизма. Дул попутный ветер, и эстонец даже не развивал всей возможной скорости.
Вилис, Ансис и Силинь сидели в каюте, прислушивались к мотору и пьянели от скорости, особенно когда смотрели в маленький иллюминатор, который то опускался под воду, то поднимался над ней. Да, теперь все было совсем по-другому, чем полтора месяца назад. Теперь они неслись на крылатом жеребце, а тогда их волокла чихающая кошка. Пассажиры в тесной каюте были немного взволнованы, но в общем не унывали. Силинь тоже. Очевидно, он принадлежал к людям, которые способны проглотить и переварить что угодно.
Приказание Иогансона — ехать в Латвию, если рассудить спокойно, было вполне понятным. Шведские разведчики и стоявшие за ними сотрудники английской и американской разведок потратили уже слишком много средств на то, чтобы знать положение немцев на восточном фронте. Интерес этот, несомненно, был связан с общими историческими событиями. Именно поэтому и ему, первому официальному делегату ЛЦС в Швеции, удалось установить контакт с капитаном Иогансоном, доцентом Зандбергом и другими сотрудниками разведки. Именно поэтому шведский представитель фирмы, торговавшей кассами для магазинов, — Санде, выделил в своей конторе помещение для «банки» и внес его, Силиня, в свою записную книжку под кличкой Лони. Все было так, как нужно. И возмущала теперь Силиня только возникшая вдруг необходимость самому сунуться в эту заваруху на курземском побережье. Разве «начальник» всегда должен сам находиться на «передовой линии»? Вполне достаточно того, что он командует, выбирает людей, которые способны и умеют выполнять задания. Нет сомнения, что Лейнасар, этот долговязый белобрысый бездельник с высоким лбом и золотыми руками, во всем, что касается радиотехники, сделал бы все как надо. Лейнасар — счастливая находка. Так быстро, как Боне, умножать в уме сложные числа, он, наверное, еще не умеет, но на что-то подобное он все же способен. Силинь в людях разбирается. Но Иогансон его выбору не доверяет. Наверно, все же виноваты англичане. Им обязательно надо все застраховать и перестраховать.
Когда первый приступ злости прошел, Силинь почувствовал себя даже немного польщенным. Он — незаменим! К тому же, если фронт немцев на востоке катастрофически разваливается, то скоро настанет день, которого так ждет, связывая с ним все свои планы, Латвийский центральный совет. В таком случае неплохо быть поближе к центру событий и показать, чего ты стоишь. Неприятно только, что оба рижанина были свидетелями его истерики в «Слитбадене». Еще подумают, что Силинь трусит. А Силинь — не трус. Силиню сам черт не страшен. Это надо теперь доказать своим поведением. И Силинь приободрился. Силинь опять криво улыбался. Снова рассказывал анекдоты, пел и декламировал: