Сердито шипящее море осталось позади. Труднее всего приходилось Лейнасару. Кусали комары, ремни рюкзака резали голые плечи, рация оттягивала руку, но хуже всего было то, что после каждого шага мучительно болели ступни босых ног. Земля была усеяна хвойными иголками и колючими ветками. Он терпел, терпел и наконец не выдержал.
— Не будь бабой, — проворчал Силинь.
— Сними туфли и попробуй сам, — отрубил Лейнасар.
— А ты сначала окунись в воду, а потом иди, — сказал Силинь, с которого еще текла вода.
— Сумка полна роскошных чулок, а он идет босиком и ноет.
Вилис пошутил, но Лейнасар воспринял эту шутку как спасение. Он сел и раскрыл рюкзак. Дамские шелковые чулки напялить на ногу сорок шестого размера нелегко. Чулок закрывал волосатые ноги не выше колен. Пятка чулка была где-то посередине ступни. От одной пары не было никакого проку. Пришлось надеть три.
Вилис дал Лейнасару свою куртку, чтобы тот кое-как прикрылся от комаров. Куртка была Ансису коротка. Живот так и остался доступным для кровожадной мошкары.
Чулки оказались мало приспособленными для прогулок по сосновому лесу, и вскоре от них остались клочья. Лейнасар достал из сумки другие. Когда его запасы кончились, Вилис, в обмен на духи, уступил ему свои. Так спекулятивная затея Лейнасара пошла прахом.
Удалившись от моря более чем на километр, они повернули на юг. В предутренних сумерках остановились в каком-то молодом леске. Силинь рассматривал карту. Но по ней ничего определить не удалось — кругом не было никаких ориентиров. Они продолжали путь. Перейдя топь и небольшое болото, наткнулись на телефонную линию. По нумерации столбов Силинь определил, что это ответвление от главной линии, до которой больше двух километров. Вскоре они наткнулись на большой хутор. Залаяли собаки. Все трое укрылись в рощице.
В таком виде идти дальше было опасно, и они решили провести день в лесу. Забрались в густые кусты и сразу же завалились спать. Все так устали, что даже не замечали комариных укусов. Не замечал их и Лейнасар, хотя был для комаров просто приманкой.
Первым проснулся Вилис. Он успел немного отдохнуть. Еще в полусне он услышал странный звон. Вилис выбрался из кустов и вышел на опушку. В лицо ударило яркое солнце. Вилис прислонился к сосне и стал прислушиваться к далеким звукам. Косцы точили косы. За кустарником простирался луг. У Вилиса закружилась голова, он еще тяжелее привалился к сосне. На душе стало очень грустно. Где-то совсем рядом люди на лугу делали свою работу. Они собирались жить, верили в жизнь, хоть вблизи и гремела война. Война пройдет, а сено все равно будет нужно. Жизнь пойдет дальше. Умные люди. А он? Кто он? Где его место? Где теперь его коса? Его коса? Да, у него тоже когда-то была коса. В летние каникулы он выходил на росный луг и становился на свое место. Приятна холодная роса, вал ложится за валом. И как чудесно пахнет сохнущее сено! Разве с этим запахом сравнить аромат роскошных духов, которые лежат в его рюкзаке?
Как же так случилось, что он потерял свою косу, потерял свое место на лугу? Это, казалось, было очень-очень давно. А время — вещь странная. Порою час кажется мигом, а миг — бесконечным часом. У него было и свое место в университете. Когда-нибудь он мог занять и свое место как инженер. Но почему же он потерял все сразу? Может, виновата война? А разве для этих косцов война не то же самое, что для него? Они косят сено, будут складывать его в сараи. Война ужасна. Но не ужаснее разве бежать от ужасов? Кто он теперь? Кому он служит? Чужим людям далеко за морем? Какое им дело до твоей родины, Вилис Кронкалн? У них свои расчеты, свои планы…
Поблизости залаяла собака. Сначала Вилис испугался, но тут же ему стало как-то очень хорошо. Где-то совсем близко пастушок гнал стадо, собака лаяла на отставшую корову.
— Чего ты тут торчишь, хочешь собак натравить на нас? — прохрипел у него за спиной злой голос.
Вилис оглянулся. За ним стоял Силинь и смотрел на него красными, заспанными глазами. Каким жалким и смешным казался Силинь по сравнению с людьми, которые вдали точили косы и собирались складывать в сараи сено!
Проснулся и Лейнасар. Они перебрались на солнечную опушку, чтобы просушить одежду Силиня и чтобы кое-как спастись от комаров. Силинь опять принялся изучать карту. Теперь уже были ориентиры: болото, топь, крестьянский хутор, сеть проводов. Он очень тщательно обследовал местность севернее Вентспилса, но на карте ничего не соответствовало его наблюдениям. Только когда они окончательно убедились, что маяк, который они вчера видели, — не Овиши, и на всякий случай принялись изучать местность южнее Вентспилса, то вскоре пришли к выводу, что они высадились в окрестностях Ужавского маяка и что телефонные провода ведут в поселок Ужава.