— Учения проходят регулярно, господин генерал, — молодцевато ответил Упелниек. — И за боеспособность не беспокойтесь.
Начальник штаба лгал. В действительности никакие учения не проводились. Только недавно укомплектованная велосипедная рота до обеда совершала десятикилометровые тренировочные поездки — к Даугаве и обратно. Пехотинцы, так называемый Скриверский батальон, болтались без дела.
— Без винтовок трудно чему-нибудь обучать, — заметил Грегор.
Генерал заерзал на стуле:
— Неужели винтовки еще не прибыли? Еккельн ведь обещал триста винтовок.
— Винтовки привезут сегодня, машина уже в пути. Пока обходимся тем, что каждый захватил из дому, — успокаивал Упелниек.
— Вы проследите, чтобы винтовки сегодня же были розданы людям. — Генерал по-учительски погрозил пальцем и потянулся за третьим яйцом. Когда генерал настолько расковырял яйцо, что мог сунуть в него ложечку, он продолжал: — Но может оказаться, что столько людей и не соберется. Бангерский, наверно, всех к себе прибрал.
— Люди будут, — убежденно сказал Упелниек. — Не могут не быть. Скоро каждый латыш возьмется за оружие. И все придут к нам. Из легиона тоже придут к нам.
— Не пустят, — вставил Валтер.
— Придется пустить. Легион — это не то, что мы. Там нет ничего латышского, — настаивал Упелниек.
— Но ведь они говорят, что легионер тоже, хоть и носит немецкую форму, борется за дело латышей, — пояснил Грегор.
— Послушайте, обер-лейтенант, говорить можно что угодно, но каждый знает, что это только пустые слова. Немцы…
Генерал перебил энергичного Упелниека:
— Господа, попрошу вас в моем присутствии о немцах не говорить ни одного худого слова. Помните, что и мы принадлежим к немецким вооруженным силам и вместе с ними боремся против общего врага, только, разумеется, мы — латыши. Так сказал и господин Еккельн. И еще он сказал: «Мы разрешаем вам быть целиком латышами, и латыши придут к вам, под ваши знамена». И это, господа, как раз то, что нужно нам и господину Еккельну. Когда вы, капитан, поедете в Ригу, то передайте господину Еккельну мои самые искренние заверения в преданности.
— В Ригу мне надо ехать сегодня же, — объяснил Упелниек.
Съев третье яйцо и выпив чашку кофе, генерал встал. На этом завтрак кончился.
Лейнасару и Вилису только в первое утро довелось присутствовать на этом семейном завтраке. Упелниек поместил их в каретнике, и там они взялись за свои рации. К ним прикомандировали еще одного помощника — радиста Озола. Кормились они вместе с велосипедистами, а постель устроили себе в санях, стоявших без дела в углу каретника в ожидании зимы.
В первые два дня вызвать Швецию не удалось. Потом, ночью, все же наладили долгожданную связь. Лейнасар получил приказание первое донесение передать на следующий день.
Упелниек очень обрадовался. Он сразу же составил и зашифровал текст донесения. Лейнасар передал донесение, и ему вскоре ответили. Ответ был краток. Расшифровав текст, Упелниек пришел в ярость. Позже Лейнасар от Грегора узнал, что радировали шведы. Они в самом деле были очень лаконичны: «Перестаньте дурачиться. Доносите о военных действиях и оборонительных рубежах немцев!»
— О чем же Лилия доложил шведам?
— Доложил, что латышский народ готов в любую минуту начать «борьбу за свободу».
Упелниек понимал, чего от него хотят шведы, но где ему взять данные об оборонительных сооружениях и боевых операциях немцев? Самому разъезжать и собирать сведения? Но у него есть дела поважней.
Упелниека выручил случай.
Лейнасар доложил капитану, что, по его наблюдениям, «Робежи» находятся близко от «мертвой» для радиоволн зоны. Желательно перенести рацию в другое место. А для того чтобы двинуться куда-нибудь из «Робежей», нужны документы.
Упелниек обещал привезти из Риги паспорта для радистов. В тот же день капитан на единственной в группе автомашине направился в Ригу. Но до Риги не доехал. Его задержали полицейские СД и отвезли в имение «Тинужи». Тут он весь день провел взаперти, скрежеща от злости зубами. На другой день Упелниека повели к начальнику. За столом сидел молодой человек в форме немецкого лейтенанта. Это был командир 212-й специальной части, полковник Хазельман, только для вида носивший лейтенантские погоны.
— За что меня задержали? — резко спросил Упелниек, готовый умереть, не дрогнув перед этим немцем.
— Что же это вы, господин капитан? У меня под носом конкурируете с великой Германией, размахиваете никому не нужным флагом? — весело спросил полковник в лейтенантских погонах.