Теперь это сочинение Эглита зазвучало с пластинки в робежских репродукторах.
«Боже, твой мир горит — в грешном пламени злобы. Боже, твой мир горит! Вздохами жертв полнится небо. Стонут несчастные дятлы, кличут погибших героев. Боже, твой мир горит!»
В овине песня впечатления не произвела. Может быть, потому что вся велосипедная рота помчалась к Даугаве. Кто-то пустил слух, что там купается группа пригнанных на станцию Скривери «подстилок» — так в народе называли «блицмеделс» — немецких связисток. Дома остался только какой-то пожилой айзсарг. Практичный крестьянин, он самодельными осиновыми гвоздиками приколачивал отвалившуюся от сапога подошву. Услышав крик «Мир горит!», он быстро натянул недочиненный сапог и кинулся вон из сарая. Убедившись, что нигде не горит, сплюнул и вернулся к своему занятию.
Однажды вечером Упелниек вызвал к себе Лейнасара.
— Роби, красные подходят к Кокнесе, нам надо исчезнуть.
— Исчезнем.
— Задача наших боевых подразделений — находиться поближе к Риге, чтобы в нужную минуту выступить. Поняли?
— Понял.
— Тогда, может быть, мы будем под Тукумсом. Поняли?
— Понял.
— Ни вы, ни Толстяк в официальных списках группы не числитесь. Вы борцы-под-поль-щи-ки.
— Знаю.
— Возможно, что в Курземе мы, по крайней мере временно, будем находиться вместе с немецкими войсками, и там поддерживать связь со Швецией нельзя будет.
Лейнасар молчал.
— Я договорился с руководством ЛЦС: вы перейдете в распоряжение руководящих деятелей ЛЦС в Вентспилсе. Не исключено, что именно Вентспилс превратится в центр ЛЦС. Почему? Это вы поймете потом.
— Когда надо исчезнуть?
— Завтра утром на Крапский молочный пункт прибудет грузовик ЛЦС и доставит вас в Курземе.
— В Риге мы не остановимся?
— Нет.
— Жаль.
— Что значит — жаль? Борцу может быть жаль только родины. Поняли?
— Приблизительно.
— Почему вы хотите остановиться в Риге?
— Хотел захватить на квартире теплую одежду. Наступает осень.
— Наступит осень, найдется и одежда. Поняли?
— Ладно, поехали в Вентспилс.
На другое утро Лейнасар и Вилис расстались с крапской сметаной. Лейнасар взял с собой только обе рации и портативный приемник.
Проезжая мимо Риги, он еще раз проклял Упелниека за то, что тот не разрешил забежать на квартиру.
16 сентября, когда освободили Кокнесе, «курелисовцы» оставили хутор «Робежи». Был чудесный день, как и вся осень 1944 года. По указанию Еккельна временным местом расположения «курелисовцев» стала Страздская основная школа в 17 километрах от Тукумса.
Последовавшие события, до самого освобождения Риги, развивались весьма стремительно.
19 сентября в 22 часа Москва именем Родины салютовала двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий героическим войскам Третьего Прибалтийского фронта, прорвавшим оборону противника и освободившим Валку. Часом позже, в 23 часа, из двухсот двадцати четырех орудий — героическим войскам Первого Прибалтийского фронта, прорвавшим оборону немцев и освободившим Яунелгаву, Бауску, Вецмуйжу и Кекаву.
Советская Армия подошла к воротам Риги.
Эхо торжественных залпов прокатилось над миром. В редкие минуты передышек между боями эти залпы благоговейно слушали латышские гвардейцы под Лиепкалне, слушал весь латышский народ. Но эти же залпы вселяли отчаяние и ужас в тех, кто предал родину и обагрил руки народной кровью. Трепетали и те, кто был обманут предателями. В латышских передачах из Москвы все мощнее звучали грозные слова: «Смерть немецким оккупантам!»
Новых успехов добились и войска Ленинградского фронта. 22 сентября они освободили Таллин, 23 сентября — Пярну и Виланде. В тот же день войска Третьего Прибалтийского фронта вошли в Валмиеру. 26 сентября были вырваны из лап немецких фашистов Айнава, Салацгрива, Алоя и Лимбажи. В конце сентября уже было завершено освобождение всей Советской Эстонии, кроме островов Сааремаа и Даго. Ожесточенные бои шли под Елгавой.
После этого продвижение Советской Армии на несколько дней замедлилось. Подтягивали тылы, обеспечивали снабжение боеприпасами, готовились к решительному штурму Риги. 5 октября в газете латышских стрелков «Латвияс стрелниекс» («Латышский стрелок») появилось стихотворение Валдиса Лукса «Гвардейцам слава!» — это итог всего пройденного латышскими стрелками боевого пути и благодарность латышей тем, кто нес народу свободу.