Еще 8 сентября Паул Калнинь созвал расширенное заседание руководства. Было принято официальное решение: перенести центр ЛЦС в Швецию и руководить борьбой оттуда. На месте оставить только резидента с неограниченными полномочиями. В случае, если «курелисовцам» удастся осуществить план восстановления националистической Латвии (когда все перемешается в хаосе и иностранные государства пришлют помощь), создать правительство на месте, в зависимости от обстоятельств.
На этом же заседании новоиспеченный «президент государства» Паул Калнинь подписал документ:
«На случай, если на территории Латвии будет возможно создать независимое правительство, я как исполняющий обязанности президента государства, в соответствии с параграфом 5 конституции, поручаю составить кабинет министров…»
Вместо многоточия резидент тогда впишет нужное имя, ибо сейчас нельзя знать, кто в тот момент окажется на месте.
После подписания документа Паул Калнинь достал белоснежный носовой платок и вытер влажные руки.
Теперь со спокойной совестью можно было подаваться в кусты.
На том же заседании составили дополнительный протокол, в который записали, что на пост министра-президента следует пригласить Константина Чаксте, если это позволит историческая обстановка, в противном случае — сенатора Минтаута Чаксте.
Минтаут Чаксте в заседании не участвовал. Но, когда ему стало известно содержание дополнительного протокола, его прошиб холодный пот. Для него это было равносильно смертному приговору. Разве недостаточно было Константина? До той минуты, пока он не ступил на шведскую землю, ему по ночам мерещилась виселица. Эта бумага укоротила его жизнь по крайней мере на десять лет.
Труднее всего было найти человека, который взял бы на себя опасные обязанности резидента и остался бы в Латвии «до последнего». Но в конце концов нашелся и такой.
Директор исторического музея, доктор исторических и философских наук Валдис Гинтер добровольно предложил свои услуги. Он сам придумал себе кличку — «Доктор». Ему тоже хотелось войти в историю.
Готовясь к эвакуации, Паул Калнинь и другие столпы ЛЦС укладывали свои чемоданы. Их дорога тоже шла через Вентспилс. Сюда перебрался и Доктор. Храбрость — вещь хорошая, но в народе говорят: «На бога надейся, а сам не плошай».
Из лидеров ЛЦС один только представитель Крестьянского союза генеральный директор сельского хозяйства агроном Я. Андерсон остался пока в Риге. Он решил, что надежнее держаться вместе с немцами. Как-никак солиднее.
Лейнасар и Вилис прежде всего доехали до Усмы. Тут они провели несколько дней в усадьбе «Гродманисы», пытаясь возобновить радиосвязь со Швецией, но это им не удавалось. После безуспешных четырехдневных попыток их перевели в Вентспилс.
Вентспилс уже не был тем тихим городком, в котором весной Лейнасар ночевал на чердаке Тирлаука. Тогда любой коренной житель сразу мог отличить на улице приезжего. В то время каждая домохозяйка по запаху определяла, что варят соседи. Всеведущие кумушки знали, сколько раз на неделе тот или иной напивается. Те же кумушки могли безошибочно доложить, кто с кем «путается». Теперь местные жители смешались с толпой приезжих. В каждом доме жили чужие люди, с которых хозяева, потеряв всякую совесть, драли три шкуры, освобождали беженцев от лишнего груза. Цены на вещи падали не по дням, а по часам. Да что такое вещи, когда впереди далекая и трудная дорога? Эвакуационная лихорадка была в разгаре. Ею заразились даже такие люди, которые при всем желании ни за что не могли бы сказать, куда и зачем они хотят ехать.
На станциях и на дорогах дежурили связные ЛЦС. Они встречали «своих» и заодно консультировали более видных беженцев — писателей, художников, музыкантов.
Уже существовало несколько информационных центров. Так, квартира вентспилсского учителя музыки Крипы непрерывно кишела людьми. Тут был особый центр интеллигенции.
Во второй половине сентября Лейнасара и Кронкална привели в особнячок начальника вентспилсской конторы по сплаву леса Юрьяка. Юрьяк был завербован недавно и тоже выполнял обязанности связного.
В тот вечер туда явились Тирлаук и Альфонс Паэгле. Тирлаук, от которого за версту несло самогоном, пристал к Паэгле на дороге. Увидев Лейнасара, он остолбенел от удивления.