— На Кулдигу поезд отходит вечером. Куда вы денетесь на день?
— Побродим где-нибудь.
— Ой, молодые люди, — вздохнул старик, — никуда это не годится, вас опять схватят и опять отправят куда-нибудь.
— А что же нам делать? — озабоченно спросил Вилис.
Какое-то время они шли молча.
— Идемте, ребята, ко мне. Отдохнете, а потом вечером с божьей помощью отправитесь дальше.
— Удобно ли это? — спросил Вилис скорее приличия ради.
— Что тут неудобного? И какой теперь может быть разговор об удобствах? Неудобства, которые приходится терпеть из-за немцев, не имеют предела. — Старый учитель сердито дернул на спине котомку.
— Я понимаю, — сказал Вилис, — учителю, который за свою жизнь сросся со школой, нелегко томиться без работы.
— Да что о школе говорить! Разве они только одни школы закрыли? Вот и в церкви Анны немцы долгое время воловьи шкуры сушили. Да чего только они не творили…
Помолчав, учитель добавил:
— И у меня дочь в Германии, в рабочем лагере. Ничего не знаю о ней.
Лейнасар шел позади и в разговоре не участвовал. Вилис не знал, что ответить, и они молчали.
Старый учитель занимал чистую, но полупустую однокомнатную квартиру на улице Скую. Видно было, что отсюда многое унесено и продано, чтобы как-нибудь прожить. Смыв дорожную пыль и паровозную копоть, Вилис и Лейнасар растянулись на одеяле, разостланном стариком на полу, и весь день проспали непробудным сном.
Когда заботливый хозяин разбудил их, уже начало смеркаться. Он не успокоился, пока они не съели по тарелке щей и ломтю хлеба. Только тогда старый учитель, пожелав им счастливого пути, отпустил их.
Было так темно, что они почти наугад определяли, в какой стороне находится станция. Но так они шли недолго. Когда уже послышался шум станции, вдруг завыла сирена воздушной тревоги. С пронзительным гулом промчался над ними советский самолет. Над станцией и железнодорожными путями расцвели четыре осветительные ракеты. Стало светло как днем. Станция была до отказа забита грузами. Длинные товарные составы, бесчисленные вагоны с оружием и боеприпасами, цистерны с горючим.
Кто-то пронзительным голосом выкрикивал приказания на немецком языке. Заработали зенитные батареи и пулеметы. В воздухе еще ничего не было видно, но его уже прошивали бесчисленные нити трассирующих пуль. Станция и ее окрестность дышали страхом.
Затем появились бомбардировщики. Весь воздух задрожал от их могучего рокота. Первые бомбы не попали в станцию. В воздух взлетели горы земли. Над головами Вилиса и Лейнасара фонтанами взметнулись камни и песок. За проволочной оградой на огороде они увидели цементированный колодец. Первым в цементный колодец прыгнул Лейнасар, и сразу за ним — Вилис. Будь это на самом деле колодец, их ожидало бы не очень приятное купание. Но это была лишь выложенная цементом яма для каких-то нужд. Лейнасар и Вилис только слегка ушиблись. Кое-как устроившись, они уже спокойнее осмотрелись и своим положением остались довольны. Совершенно случайно они нашли идеальное укрытие. Если бомба не угодит прямо в них, то они на какое-то время в безопасности.
Земля ходила ходуном. Взрывы постепенно слились в сплошной глухой гул. Сквозь этот гул вдруг прорвался короткий треск. Загорелся поезд с боеприпасами. Раздался новый взрыв. Над укрытием засверкали длинные стрелы молний. Земля содрогнулась. Над самой головой Лейнасара чья-то невидимая рука рассекла цементную стенку.
Гул затих, только короткий треск продолжался. Зенитные орудия все еще били, но они стреляли уже по пустому небу. В яму ворвалась струя горячего воздуха.
— Если мы не хотим изжариться живьем, то лучше смыться отсюда, — сказал Вилис.
— Да, Вилис, на кулдигский поезд мы опоздали.
Когда они выбрались из укрытия, их еще сильнее обдало жаром. Высокие столбы пламени и дыма с шипением вздымались к небу.
— Бежим, пока не начали рваться цистерны с горючим, — крикнул Лейнасар и побежал.
Только добравшись до дороги Лиепая — Гробини, они сбавили шаг. Лиепайцы еще сидели в убежищах, и Вилис с Лейнасаром никого не встретили. Город казался вымершим.
В нескольких километрах от Лиепаи дорогу пересекало Вентспилсское шоссе. За спинами путников вспыхнуло яркое пламя и прогремел взрыв. Они оглянулись. К небу взметнулись гигантские огненные языки.
— Цистерны, — сказал Лейнасар.
Море огня осталось позади. Впереди простирались тишина и мрак. Постепенно глаза привыкли, и уже можно было идти довольно быстро. Ночь была теплой и тихой.
— Как странно, — заговорил Вилис, — только что тут была война, а теперь ее уже нет. Если вслушаться, то можно даже уловить шорох падающих листьев.