Лейнасара и Вилиса поместили в самом овине. По вечерам, когда все расходились, они должны были следить за тем, чтобы большая печь топилась, по крайней мере, до десяти или одиннадцати. Из огромной печи клубами валил дым, поднимавшийся к колосникам. Все помещение было полно едкого дыма. Его не было только над самым глинобитным полом. Чтобы дым не ел глаза, Лейнасар и Вилис передвигались ползком. Более или менее терпимо было в яме, у самого устья печи. Но тут опять же стояла такая жара, что приходилось скидывать рубаху.
— Теперь я понимаю, почему в народных песнях овин обычно сравнивают с адом, — жаловался Вилис, и от дыма по его закоптевшим щекам катились слезы.
— Да, мы попали в лапы к живодеру, — соглашался Лейнасар, страдавший не меньше Вилиса. — Единственная надежда на то, что нас скоро отсюда отзовут.
Но и эта надежда пока не сбывалась. Целую неделю ими никто не интересовался. 14 октября, все еще не привыкшие к ужасам овина, они узнали, что днем раньше немцы выгнаны из Риги. Об этом сообщил Тирлаук.
— И это все? — спросил Лейнасар.
— Разве мало?
— А надежды «курелисовцев» на волнения, а помощь иностранных держав? А все планы ЛЦС?
— Надо ждать. Все будет.
— Когда на горе рак свистнет! — вставил Вилис.
Падение Риги хозяина не удручило. Он продолжал распоряжаться. Наконец Тирлаук не стерпел:
— Разве не надо бы бросить всю эту ерунду и хоть добрый самогон сварить?
— Пока латыш шевелится и крышка на гробу еще не приколочена, он работает, — пропищал хозяин, не пускаясь в дальнейшие разговоры.
— Чужими руками! — крикнул ему вслед Тирлаук, но хозяин попросту не расслышал этого.
Только спустя неделю к овину подъехал на грузовике Паэгле и сказал, что Лейнасар, Вилис и Тирлаук немедленно должны уехать с ним.
— Слава богу! — воскликнул Тирлаук. — Еще два дня, и я тут же в овине повесился бы.
Иначе к этой новости отнесся хозяин.
— Как же это так? В самую страду? Да разве мы не могли хоть недельку еще поработать, сделали бы самое необходимое? — пищал он.
— Приказ Доктора, я тут ничего не могу поделать, — оправдывался Паэгле.
— Но, может быть, Доктор согласился бы? Надо было поговорить.
— Приказ есть приказ, тут и говорить нечего, — отрубил Паэгле.
Будучи кавалером ордена Лачплесиса с двадцатого года, хозяин еще помнил дисциплину и примирился.
Паэгле только разрешил им помыться и отряхнуть с одежды пыль.
— Куда мы едем? — спросил Лейнасар, влезая в машину.
— В Гриниеки, — ответил Паэгле.
Гриниеки находились километрах в пятнадцати южнее Вентспилса. На седьмом километре грузовик, на котором везли Лейнасара, Вилиса и Тирлаука, ждала легковая машина. Когда они подъехали к ней почти вплотную, она тоже двинулась вперед.
— Что это за колымага? Не фрицевская ли ловушка? — спросил Лейнасар.
— Ничего подобного. Это штабная машина Доктора. Тут начинается наша зона, — объяснил Паэгле.
— Какая это наша зона?
— С этого места берег охраняют ребята Себриса.
Что это за ребята Себриса, Лейнасар еще не понимал, но раз речь шла о «нашей зоне», стало быть, все, наверно, в порядке.
На одном перекрестке томилась бездельем группа молодых парней в потрепанных немецких мундирах. Когда машины приблизились, один из них повелительно поднял руку, но, заглянув в легковую машину, кивнул, чтобы ехали дальше, и даже приложил руку к шапке.
Лейнасар обвел внимательным взглядом стоявших на дороге парней и решил, что они, наверно, и есть себрисовские ребята.
На обочине дороги стоял человек. Легковая машина затормозила. Человек перепрыгнул через канаву и побежал в лес. Затем он вернулся с двумя чемоданами. Из легковой машины вылез Тирлаук и взял у него чемоданы. Видно было, что в чемоданах что-то ценное, ибо Тирлаук обращался с ними, как с сырыми яйцами.
Самого владельца чемоданов все же в легковую машину не взяли. Тирлаук показал ему на грузовик.
— Ведь это Герцог Екаб!.. — воскликнул Паэгле.
О Герцоге Екабе Лейнасар уже слышал. Его ждали еще «курелисовцы» в Скривери, потом о нем были разговоры перед поездкой «Гулбиса». Но Герцог не появлялся. Наконец «знаменитость» эта все же всплыла, вылезла из отцовского хутора «Зелени» в Рундале. Видимо, Герцога Екаба тоже соблазнила перспектива перебраться на шведский берег. Лейнасар знал, что этот хваленый радист был Карлисом Аринем, в прошлом плававшим на пароходе «Герцог Екаб». Оттуда была и его кличка.
Герцог Екаб чуть ли не бегом кинулся к машине и ловко перемахнул через ее борт.