— А в золо играете? Славная игра. Когда я еще дорожным мастером служил, ко мне частенько офицеры играть ездили. Вчетвером играть веселей, совсем другая мельница получается.
— Может, присоединитесь? — спросил Альфред, согласившись, что вчетвером совсем другая игра.
Старик только этого и ждал. Он сразу засуетился.
— Чемодан наверх, на полку! Вот так! А бидон — сюда, посередке. Полушубок на него. Софа, а не стол! Валяй как на скатерти!
Поезд все шел и шел. В купе стало душно от пота и дыма. В этом хаосе запахов Вилис уловил тонкий аромат, дразнивший какой-то необычной сладостью. Не то сахар, не то хлеб, не то можжевельник. И Вилис чуть не хлопнул себя по лбу: «Да это же самогон! Настоящий курземский самогон!»
Вилис как следует принюхался, откуда этот запах, и понял, что в бидоне старика не что иное, как самогон. В рот набежала слюна.
— Молочко везете? — невинно спросил он старика, когда тот не был занят игрой.
— Где теперь молоко возьмешь, — проворчал в ответ старик. — Березового соку набрал. Будет чем подкрепиться. У детишек и у старухи зубы шататься начали. Березовый сок помогает.
Лейнасар тоже почуял что-то подозрительное и, глядя в карты, прислушивался к разговору. Ему сразу все стало ясно. Было бы здорово заполучить хоть немного самогона. Самогон еще более стабильная валюта, чем сало. На худой конец Лейнасар мог бы предложить кое-что в обмен. Возможно, он что-нибудь и придумал бы, не осложнись вдруг обстановка. Еще в Риге Ансису сказали, что в Тукумсе и на некоторых дальнейших станциях надо быть начеку. Там чаще, чем в других местах, бывают всякие проверки. Когда они подъезжали к Тукумсу, Ансис кивнул томившемуся без дела Кеманису. Тот незаметно шмыгнул в коридор. Он подошел и окну и опустил его, чтобы высунуть голову.
— Женщины в обморок попадали. Проветрим немного, — объяснил он вслух свой поступок, ни к кому не обращаясь.
Мимо промелькнул Тукумс-I, затем — Тукумс-II и еще несколько станций. Нигде ничего подозрительного. Кеманис собрался покинуть свой пост, как вдруг в поезд вскочили несколько человек в штатском, вооруженные пистолетами и автоматами, с зелеными повязками на руках.
Полицаи сразу приступили к проверке.
Кеманис, не сказав ни слова, вернулся в купе.
— Страшно тяжелый воздух!
Ансис все понял и быстро оценил обстановку. Документы у всех сфабрикованы как нельзя лучше. Если не попадется какой-нибудь особенно вредный жандарм, то сами они выйдут сухими. Но что будет с мотором?
— Только в Латвии такой воздух?
— Только в Латвии, — ответил Кеманис.
Значит, проверяли латышские полицаи. Это уже лучше. Их легче надуть или подкупить. Но надо быть осторожным. Очень осторожным.
Мгновенно у Лейнасара созрел план. Карточная игра так сложилась, что как раз в эту минуту он оказался «свободным». Он встал и вышел из купе. В другом конце вагона проверка документов только началась.
Лейнасар пошел прямо к начальнику. Полицай зло сверкнул глазами:
— Куда прешься!
Лейнасар достал из кармана удостоверение и тихо, но внушительно сказал:
— Группа «Телефункен» следует в Вентспилс. Мы в дороге задержали самогонщика и изолировали его в нашем купе. Хайль Гитлер!
— Хайль, хайль! Вместе с самогоном? — уже мягче пробурчал полицай.
На полицая повлияли три слова хитро придуманного текста доноса. Немецкое слово «Телефункен» создавало благоприятную почву для разговора, «самогон» уже вызывал симпатии, а гитлеровское приветствие, наконец, говорило о том, что доносчик свой человек.
— А как же? Огромный бидон. Литров на двадцать.
— Это уже мужской разговор! Давай его сюда. Ко мне, ребята!
Полицаи ворвались в купе, где шла карточная игра.
— Самогон где? — свирепо заорал полицай.
В вагоне все замерли. Старик машинально склонился над полушубком.
— Под полушубком, — подсказал из-за спины полицая Лейнасар.
Полицай сорвал полушубок:
— Чей бидон?!
Никто не отвечал.
— Твой? — Полицай показал пальцем на старика.
— Нет, нет, не мой он. У меня сроду такого большого бидона не было.
— Его бидон, — опять подсказал Лейнасар.
Старик понял, что ему не вывернуться.
— Так вот какие теперь латыши пошли! Один в беду толкает, а другой еще и подталкивает!
— Эй, ты, должно быть, у цыгана с воза свалился, а еще латышей позорить будешь! По зубам заработать хочешь? Латыши теперь под Волховом чудеса творят, а ты самогоном спекулируешь. Пристрелил бы тебя, только пули жаль! — заорал полицай.