Я готов был опуститься на землю где попало и, привалясь спиной к вещмешку, хоть ненадолго дать отдых гудевшим ногам, но Нам Бо уже торопил меня.
— Вперед, быстрее! — Голос его зазвучал сердито. — Почему пистолет ваш болтается в кобуре? Зарядите его и держите в руке.
Он вымотался не меньше, чем я, но шел вперед все тем же ровным шагом; чуть сутулясь, продирался он через травянистое болото, резиновые сандалии крепко держались у него на ногах. В отличие от меня и от кадровых работников одного с ним ранга он не носил пистолета — на боку у него висели три гранаты, и, кроме того, он вооружился автоматом «АК». Он зарядил его и, взяв наперевес, направлял дуло то на высившийся впереди травостой, то на заросли камыша справа и слева, готовый тотчас открыть огонь по вражеской засаде.
Солнце еще не показалось на горизонте, и самолеты не гудели покуда, но я уже разглядел в небе черные точки — это вертолеты кружили над Меконгом; взрывов не было слышно, но я увидел черную полосу дыма, протянувшуюся от одной из точек вниз, — враг обстреливал ракетами какую-то деревню.
Чуть поодаль в небе что-то блеснуло, потом вроде загремел гром, и над разорвавшимися шариковыми бомбами поднялся густой белый дым, похожий на облако.
Я старался не отставать от Нам Бо, но мои сандалии не годились для ходьбы по болоту, задние ремешки то и дело сползали с ног, сандалии застревали в трясине, и мне пришлось почти всю ночь брести босиком по колючим корневищам. Теперь я поспешал следом за Нам Бо с сандалиями в руке.
Наконец мы оставили позади открытое травянистое пространство и ступили на тропинку, петлявшую в зарослях тростника дэ. Здесь было уже безопаснее, и я вознамерился было присесть, снять с плеч вещмешок, развязать стягивавшую его бечевку, открыть жестянку и, доставая руками вареный рис, жевать, жевать и глотать.
— Нет, мы должны во что бы то ни стало найти пункт связи. Слышите? — говорил Нам Бо.
Выбора не было. Нагнувшись, я надел сандалии и зашагал дальше. Солнце встало, но у меня уже не осталось сил любоваться солнечным утром. Я заглянул в одну сторожку на сваях — никого. Все еще стоя у ступеней и не успев повернуть назад, я снова услышал голос Нам Бо:
— Самое главное сейчас — найти пункт связи. Вам ясно это?
Отвечать не хотелось, я встряхнул на спине вещмешок, чтоб пристроить его поудобнее, повернул назад и зашагал вслед за ним в поисках следующей сторожки — а ну как там найдутся связные.
С пригорка мы увидали множество этих сторожек; они разбежались по всей долине — сотня, а то и более, все разом и не углядишь. Стоят здесь с давних пор, не поймешь, кто и построил-то их. Торчат небось с незапамятных времен, когда сюда ступила впервые человеческая нога. Построены просто — края двускатных крыш утопают в высокой траве; полы устланы охапками травы, листьями, тростником. Иные будки совсем зарылись в густую траву, а то и вовсе осели или развалились. Каждый год в половодье их уносит течением, сорванные крыши плавают в воде и распадаются на клочья. В сентябре — октябре реки возвращаются в свои русла, начинают дуть северные ветры, земля высыхает, и сторожки снова вырастают то тут, то там, как грибы. Они служат местом отдыха для косарей, ловцов черепах и змей, рыбаков, птицеловов, сборщиков лотоса и просто для тех, кого ночь застигает в поле.
Теперь-то они опустели, и неприятель ежедневно наблюдает за ними с воздуха. Одни давно сожжены ракетами, другие рухнули от вихрей, поднятых винтами вертолетов.
В одной из таких будок размещается пункт связи. Сторожки на сваях! По дороге Нам Бо рассказал мне столько удивительных историй, связанных с ними. Это — места условленных встреч людей, прежде никогда не видавших друг друга, знакомств, свиданий. Привязанности, боевая дружба, даже любовь зарождаются здесь, в сторожках. Бывает, люди исходят всю округу, ища друг дружку, и вдруг повстречаются в одной из будок. А главное, на пункте связи всегда есть девушка-связная, и все они милы и привлекательны — каждая на свой лад.
Как-то ночью один подпольщик сидел в будке, ожидал связного. Ждал он долго, луна стояла уже в зените, подул свежий ветер, но никто не показывался. Поле молчало, с дамбы доносились какие-то шорохи. Услыхав вдруг шум вертолетов, он выглянул и увидел огненные трассы, протянувшиеся к земле. Еженощные обстрелы с воздуха стали уже привычными, но на этот раз подпольщик встревожился. Стая из трех вертолетов, постреляв, удалялась, потом подлетала снова и открывала стрельбу — и так всю ночь.