— О-о, вроде сама красотка Мыой пожаловала? — игриво спросил стоявший там телохранитель.
— Хоть при луне-то узнавал бы сразу! — в тон ему отвечала Мыой.
Пока Шыон с Боном в открытую шли к лестнице, сзади из-за свай вынырнули Тяу с Зунгом и Ламом.
Услыхав, как что-то тяжко грохнулось оземь, капитан Лонг оборвал песню и крикнул вниз:
— Что там еще?
Ответа не было. Видно, предчувствуя недоброе, он обернулся, собираясь отдать ребенка жене, но не увидел ее и стал озираться вокруг. Тут по лестнице поднялась Шау Линь — в обличье Ут Шыонг: поношенная баба́ цвета семян огородного базилика, полосатый платок на голове.
— Вам чего, Ут? — сердито спросил капитан.
Быстрее ветра кинулась она к нему, сбросив рывком платок на затылок. И вот уже стоит лицом к лицу с заклятым своим врагом. Увидев нацеленное на него дуло пистолета, капитан ахнул, у него отпала челюсть.
— Молчать! — крикнула Шау. — Ни с места!
Не знаю, о чем думал капитан в эти мгновения. Он только крепче прижал к себе сына. Малыш проснулся и закричал. Наверно, его крик привел капитана в еще большее замешательство.
— Лонг! Сегодня ночью ты поплатишься за свои преступления! — В голосе Шау звучала ненависть всех ее земляков.
Сейчас, подумал я, она выстрелит и предатель рухнет на пол с ребенком на руках. Но случилось все по-другому. Мыой, Шыон и Бон взбежали по лестнице. Стволы трех винтовок, как острия трех мечей, уткнулись в капитана. Пожалуй, он только сейчас все понял. В свете неоновых ламп — здесь больше ни в одном доме не было таких — лицо его казалось совсем белым, он ждал смерти. С ребенком на руках он, конечно, не мог сопротивляться, но не малодушничал, не трясся от страха. Только поднял сына повыше, к самому своему лицу.
— Шау! — Он узнал ее. — Мне все ясно! Об одном прошу вас: выведите меня в сад, там убейте. Мой сын болен. Прошу, не стреляйте здесь, при нем.
Шау Линь опустила пистолет.
— Я пощажу тебя, — сказала она. — Но ты должен искупить свою вину.
Ребенок на руках у капитана задергался, закричал еще громче. Тот пытался перехватить его поудобней и совсем смешался.
Мыой, щелкнув затвором, поставила его на предохранитель, перебросила ремень винтовки через плечо, взяла у капитана ребенка и передала матери, застывшей в ужасе возле дверей.
Мне запомнился следующий эпизод — быть может, и не имеющий особого значения. Шау Линь с партизанами уже увели Лонга в сад, а журналист Чан Хоай Шон все еще стоял в растерянности столбом, словно солдат, вытянувшийся по стойке «смирно». Изумленно оглядывая опустевший дом, залитый холодным неоновым светом, он спросил:
— Что, собственно, произошло, Тханг?
— Партизаны схватили Лонга.
— Да неужели?
Он все еще не мог поверить.
— Но ведь та девушка — из «гражданской охраны»?!
— Нет, она — партизанка.
— Правда? А я уж решил, в этом захолустье происходит государственный переворот.
Расправы с предателями в оккупированных зонах совершаются обычно именно таким образом. Но Шон впервые стал свидетелем подобного события. Выслушав меня, он вздохнул с облегчением, будто очнулся ото сна.
С наблюдательного пункта в саду у реки Нам Бо увидел наконец красный световой сигнал. Это был знакомый пятибатарейный фонарь Шау Линь. И Нам отдал приказ к наступлению, скомандовав по-своему, по-партизански:
— Эй, Ут До! Эй, Май! Слышите, товарищи, всё — этому типу хана! Вперед! Быстрей, товарищи!
Он кричал во весь голос, хотя все, к кому обращался он, были здесь, рядом.
Каждый бой — это как бы целая война в миниатюре. Будь командир даже гением, ему не под силу предвидеть все варианты — благоприятные и неблагоприятные, которые могут возникнуть. Подготовка к операции по захвату деревни закончилась, но надо было дождаться приказа открыть огонь, потому что пока не вышло на исходный рубеж одно из подразделений регулярных войск — оно еще было на марше. Но складывалась новая ситуация. Когда Нам Бо узнал, что капитан Лонг вечером может заехать домой, он, дождавшись сумерек, покинул дом Шау Дыонга. Прямо в саду, за домом Мыой, он встретился с Шау Линь — обсудить все накоротке. Во время разговора их караулила Мыой со своими ребятами. После этого Нам сам-один пересек поле, добрался до наблюдательного пункта в саду и созвал совещание, на котором изложил новый вариант боевых действий, где уже была учтена изменившаяся обстановка. Решили начинать операцию, как только Шау Линь подаст сигнал о том, что «предварительный этап» (так назвали они захват командовавшего подокругом капитана Лонга) завершен.