Все эти слухи, распускаемые при активном участие Ираса, привели 'лосей' в неимоверный ажиотаж. Молуха, включая окружающие окрестности в виде кустов и перелеска, была забита народом под завязку еще задолго до начала полудня. Каждый стремился занять местечко поудобнее, чтобы не пропустить самого интересного. Ладно бы пацаны — даже некоторые взрослые отцы семейств вскарабкались на близстоящие деревья, не боясь сверзиться на головы соплеменникам.
В этой толчее и суматохе почти никто не обратил внимания на подслеповатого старика-путника с длинной седой бородой, которого сопровождал мальчик-поводырь. Разве что, кто из 'лосей' подумал: вот, хорошо, и путник появился вовремя. Можно будет вечерком сказы послушать у костра. Главное, не перепиться муссы по случаю такого сатуя. А то сказ в одно ухо влетит, из другого вылетит.
Путник с мальчиком скромно встали в задних рядах, стараясь не пихаться и не привлекать к себе внимания взволнованных гартов.
Больше всех суетился Ирас. Он всегда испытывал волнение и душевный подъем накануне церемоний, связанных с жертвоприношениями, особенно человеческими. Вид крови возбуждал трусоватого колдуна, а еще больше он приходил в раж от ощущения власти над жертвой. А тут и сопутствующие обстоятельства добавляли адреналин в кровь. Кто бы мог предположить, что многоопытный ариг так подставится и попадет в ловушку?
Ирас с детства недолюбливал Храна, дружившего с младшими братьями. А потом, когда Хран возвысился до звания арига и стал правой рукой Руната, колдун и вовсе затаил на него злобу. Во-первых, он ревновал к тем чувствам уважения и доверия, которые вождь проявлял к другу детства. Во-вторых, втайне, почти всю жизнь, ненавидя Руната, Ирас имел собственные планы на место вождя. Но он хорошо понимал, что храбрый и честный ариг, обладавший, к тому же, чудовищной силой, может стать непреодолимой преградой на пути этих планов.
И тут — как все удачно получилось. Предатель бортник вовремя донес о том, что Олия что-то замышляет с помощью арига. Ирас готовил ловушку для ведьмы, а угодил в нее Хран. И чего они так все к этим лесовичкам неравнодушны? Колдун подобного легкомыслия не понимал: из-за каких-то там женщин терять голову?
Так или иначе, Хран влип, как муха в смолу. Жаль, что ведьма успела сбежать. И как только пронюхала о том, что Рунат разрешил ее убить? Ирас, будучи достаточно рациональным, по меркам своего времени и для своих занятий, человеком, не мог не отдать должное проницательности и изворотливости Олии. И даже в чем-то ей завидовал. Но, чего теперь о лесовичке думать? Сбежала и сбежала. Главное, что ему она теперь ничем помешать не сможет.
Ираса всего аж распирало от предвкушения предстоящих событий.
А вот вождь, в отличие от колдуна, находился в подавленном состоянии. Измена арига его потрясла. Хран оставался единственным человеком в племени, не считая Ариды, которому Рунат еще доверял. Пусть и не до конца, но до конца никогда никому нельзя верить. И вдруг такой удар. Особенно раздражало Руната то, что он не понимал мотивов поступка своего бывшего друга и соратника. Неужели все из-за какой-то лесной бабы? Пусть и симпатичной, конечно, если приглядеться, одни глазища чего стоят, аж мурашки по коже. Но все же… Рунат уже забыл, что и сам он когда-то из-за женщины совершил весьма опрометчивый и отчаянный поступок. Ведь то когда было? В молодости.
Или не только в лесовичке дело?
Пытаясь понять причины, толкнувшие арига на странные и даже безрассудные действия, Рунат вспоминал последние беседы с ним. Чего-то Хран говорил о том, что не хорошо детей в жертву приносить. Рунат тогда пропустил это мимо ушей. Дети, взрослые — какая разница? Если такого обычаи требуют. Да и людям нравится. По крайней мере, колдун так говорит. А колдун в людях толк понимает. 'Эх, Хран-Хран, подвел ты меня, — думал Рунат. — Один я остался'.