— А где он сейчас? Я могу его увидеть? —
тихим сдавленным голосом спросила девушка.
— В реанимации он — врач указал рукой на вывеску в самом конце тёмного коридора.
— И, разумеется, к нему сейчас нельзя, — добавил мужчина.
Затем он последовал в ординаторскую, а Катя осталась стоять, глядя в темноту больничного коридора, в конце которого мерцал свет от таблички «Реанимация».
Внезапно ее сердце поразила острая боль, а в голове вдруг стало так ясно. Это было похоже на описание пациентами выхода из состояния клинической смерти. Длинный коридор, свет, а затем резкое чувство глубокого просветления и осознания.
Она вернулась. Вернулась к себе прежней. Той Кате — доброй, честной, порядочной. Той, что никогда бы не стала думать о мести и придумывать изощрённые способы, чтобы расквитаться с человеком, которого всем сердцем любит. Ведь даже Денису она не стала мстить. Ее отец лишь ускорил неминуемое отчисление из университета.
« — Кому я собралась мстить? — Андрею, человеку, которого я люблю. Человеку, который стал заложником роковых обстоятельств. Человеку, ради которого я была готова на всё ещё пару месяцев назад. Я же сама видела, как ему было плохо, как он мучился и изводил себя из-за проблем в компании. Я же сама предлагала ему успокоительные подушечки с лавандой, видя его измотанное бессонными ночами лицо. И то, что он спать перестал, есть перестал, пить начал — было чистейшей правдой. А я ни разу не поставила себя на его место. Каково это чувствовать себя человеком, находящимся на грани краха компании, которую две семьи создавали многие годы? И в этом крахе есть и наша с Малиновским вина. Это же я подтолкнула Андрея сшить коллекцию из дешёвых тканей, а Роман втянул его в эту историю с контрабандой, и судя по инструкции, в историю с соблазнением тоже. Чего бы я добилась этой местью? Разве мне стало бы легче, если бы я подставила его на совете директоров, публично опозорив… Разве мне стало бы легче, если бы ему было плохо?»
Катя опустилась на одинокий стул в тёмном уголке и горько заплакала. С этими слезами из нее выходила вся злость, вся обида и боль.
Для неё сейчас было главным лишь одно — чтобы Андрей был жив. Без него она не сможет, она уже не умеет без него. Пусть он будет с другой женщиной, пусть он ее не любит, но только бы он просто жил.
Ведь в этой жизни всё поправимо. Всё проходит, всё забывается, а душа обретает исцеление через добрые мысли. В этой жизни всё поправимо, кроме смерти. Кроме того дня, когда самое дорогое имя высекают на гранитной плите.
Кате вспомнился её разговор с Юлианой в тот злополучный день, когда она открыла тот пакет. В день, когда небеса рухнули на неё всей своей тяжестью.
Тогда Юлиана сказала, что иногда, даже если и толкают вниз, необходимо потерпеть и обязательно давать людям шанс. Катю возмутили ее слова. Ведь как терпеть, когда внутри тебя разрывает боль и приказывает вернуть всё обидчику с лихвой, наказать его? Сейчас она понимала о чём ей говорила умудренная жизнью женщина. Терпение есть высшая добродетель. Оно не даёт опуститься до зла и мести. Зло порождает зло, а ненависть, месть, подлость никогда не идут в одном списке со словом любовь.
Если она любит Андрея, она не может ему мстить. А она его любит. Любит его любого: ласкового и нежного, порывистого и резкого, на вершине успеха и на краю краха. Она вспомнила, как однажды сама написала это в своём дневнике. «Я люблю его любого. Даже когда он кричит на меня или целует в моём присутствии других женщин…» — пронеслись в голове строки. Она любила его вопреки всему, своей бескорыстной всеобъемлющей любовью, которая являлась ее смыслом, давала ей силы жить. А в последний месяц Катя погасла. И это произошло не только из-за предательства любимого человека, а в большей мере от того, что она всё это время взращивала в своей душе только злость и ненависть, искореняя в себе любовь. Это отравляло её. Медленно, но верно убивало её светлую составляющую.
В конце коридора появилась молоденькая медсестра и быстрым шагом направилась в ординаторскую. Через несколько минут она вышла уже в сопровождении Соколовского. Того самого врача, что разговаривал с Катей. Они спешно последовали в сторону реанимации.
Катерина поднялась со стула и с тревогой в глазах провожала их взглядом. Сердце стонало, предрекая недоброе.
Нужно было позвонить Ждановым и сообщить о случившемся, но Катя не могла взять себя в руки. Казалось, что она даже не в состоянии говорить, голос настолько сел.
Спустя минут двадцать Соколовский вышел из реанимации. Проходя мимо, он взглянул на её заплаканное лицо и решил успокоить девушку.
— Пришел в себя ваш друг. — Слово «друг» прозвучало с иронией. — Очень хочет вас видеть, но не положено. Ждите пока в палату переведём. По моим прогнозам, жизни ничего не угрожает, но предстоит полное обследование. А вы идите домой, отдохните.
Когда за мужчиной закрылись двери ординаторской, Катя опустилась на стул и снова заплакала, но на этот раз уже от радости и облегчения.
***
Андрей родился в рубашке и в той страшной аварии получил лишь сотрясение и перелом нескольких рёбер. Через несколько дней его перевели в обычную палату и Катя смогла его навещать. Они наконец-то были вместе. Между ними больше ничего не стояло. Они признались друг другу в том, что огромным грузом лежало на их душах всё это время. Катя верила Андрею. Она не могла не верить, ведь в его глазах было столько любви, а глаза никогда не врут.
Теперь она точно знала, что он не притворялся там в гостинице, когда бессознательно сказал ей заветные три слова, ведомый порывом. Не притворялся тем вечером, растворяясь в страстном наслаждении, в квартире Малиновского. Не притворялся, когда клялся ей Богом в любви. Так притворяться невозможно.
Их любовь была благом, данным свыше для обретения себя через обретение друг друга. Они пронесут эту любовь через всю жизнь и достойно выдержат все испытания.
Ведь «любовь долготерпит,
милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит…» *
Выше правды есть только любовь, выше закона — милость, выше справедливости — прощение. А прощение имеет смысл только тогда, когда стараешься понять. Иначе это акт самолюбования своим великодушием, который не бывает долгим. Спустя какое-то время снова последует обида, порождающая отчуждение. Поэтому любите, прощайте и старайтесь понять. Ведь на этом всё строится.
Комментарий к Глава 3.
* Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла. Новый Завет.