– У тебя есть кролики? То есть у вас, – сказал Серж, запоздало вспомнив о вежливости.
– Кролики? – переспросила женщина, – есть жирная крольчиха, у неё четыре малыша. Хочешь посмотреть? Когда польёшь, мы пойдем их смотреть.
Поскольку Джонатан был рядом, его также пригласили в сад, где он никогда раньше не бывал. Клетка для кроликов находилась с другой стороны, возле помойки, где висело на верёвке белье, и поднималась люцерна. – Глянь на эти ягоды, – прошептал Джонатан, указывая на пучок жёстких побегов, на которых, набухшие, как чернильные орешки, свисали крупные бледно-зелёные шары пронизанные тёмными прожилками. (Это был крыжовник.)
– Они очень твёрдые… ну, вот он мой сад, – пояснила женщина, – у меня зубов нет, если хочешь, собери малышу… они ещё не очень спелые. Значит, тебя зовут Серж?
…Ах, вы подслушивали! – воскликнул Серж, невольно рассмеявшись. Джонатану почудилось в нём что-то кокетливое, в этих очаровательно блеснувших клычках, которых он раньше не замечал.
– Ничего не поделаешь, иногда вас бывает слышно.
– А почему она одна в клетке, эта крольчиха?
– Они едят своих малышей, дорогой, это просто ужас, их ни за что нельзя оставлять вместе.
– Она, правда, их съест? Не может быть, это, наверное, крысы делают, – предположил Серж. – Она не может!
– Ну надо же! От горшка два вершка, а лучше других знает. Я тебе говорю: всех до единого сожрёт!
– А те остальные, тоже едят малышей?
– Ах, другие, ну, иногда могут, да. Погоди, я достану тебе одного.
Серж ловко схватил молодого кролика, бело-рыже-коричневого и стал тискать его почти совсем по-девчачьи. Ему очень хотелось пустить его на землю, он предвкушал, что с таким животным можно славно побегать наперегонки.
– Пахнет соломой, – сказал он. – Приятно пахнет. Это солома!
– Да, пахнет кроличьим помётом, смотри, не запачкай рубашку, – сказала женщина.
У Джонатана возникла дурацкая идея купить этого кролика. Это оказалось непросто. Он ничего не стоил сам по себе, но старуха была слишком горда, чтобы продавать его по цене взрослого животного, которого можно убить и приготовить.
– Пусть это будет платой за люцерну, – настаивал Джонатан. Сделка была заключена с обещанием зелени и капусты в придачу.
– Смотрите, кому повезло! – сказала старуха, поглаживая кролика, глядя Сержу в глаза.– Надеюсь, ты не собираешься съесть его сразу, прямо сырым, не так ли, мой милый?
Ребёнок и зверёк были заняты друг другом, прижавшись носами, оставив этот вопрос без внимания. Джонатан уже разводил животных и более или менее знал, что с этим делать. Сегодня кролик будет спать в спальне на соломе из клетки и на капустных листьях. Завтра они соберут ему домик. Джонатан боялся, что его слишком рано забрали у матери. Соседка уверяла, что это не так, и в любом случае крольчиха его не примет. Джонатан всё равно думал, что маленький кролик скоро умрёт. Но это случится после того, как Серж уедет, и он наверняка забудет о животном.
Джонатан порадовался, что до сих пор не готовил мальчику крольчатины. Впрочем, Серж предпочитал поедать узнаваемых животных, а не какие-то безликие куски мяса. Они уже прошлись по всему репертуару птицеводства, деликатесной рыбе, лягушкам и молодым ракам, незаконно выловленным и продаваемым из-под прилавка.
– Ты бы его съел? – спросил Джонатан.
– Знаешь, что мы сделаем? Выпустим его! Пусть бежит куда захочет!
Джонатан вздохнул: – Да куда он побежит… Увы, он не выживет один. Он ведь домашний.
Серж ему не поверил. Джонатан рассказал, как они живут в дикой природе. Он сказал, что отремонтирует садовую ограду и животное сможет безопасно гулять по саду. Эта полумера оставила Сержа недовольным, его жажда свободы в облике кролика всё ещё не была удовлетворена.
– Ты можешь отпустить его, если захочешь, – сдался Джонатан. – А может, он умрёт здесь у нас.
– Ну, - сказал Серж, - мы пустим его в сад, но ты не заделывай дырки. Пусть побудет один! Мы положим ему много еды, вот! И если он умрёт, тогда он будет сам виноват. Хорошо?
Джонатан улыбнулся и кивнул.
– Не так, скажи да! Скажи да!
Джонатан сказал да.
Поскольку каждый день ярко светило солнце, Джонатан развесил бельё сушиться на улице. В любом случае, его теперь было слишком много, чтобы, как прежде, вешать на кухне.