– Нигде, – пробормотал один из её сыновей.
– Ох, очень смешно! Тем не менее, я имею право знать, где ты живёшь, не так ли?
– Я живу не здесь! – ответил Серж, пожимая плечами. – Я живу в другом месте!
– Ну что ж, разобрались! – сказала женщина. Она занялась распаковкой покупок, готовкой и уборкой.
– Как бы то ни было, – сказала она, обиженная безмолвной враждебностью детей, – с меня довольно. Опять нас ждут неприятности. Пора бы уже помнить, сколько вам лет. Вам, конечно, всё равно, но в любой момент сюда может ворваться женщина взбешённая, от того что её ребёнка нет дома. Так что ваш маленький друг будет очень любезен, если соберёт свои вещи и пойдёт домой к своей маме, если это не трудно.
– Моя мама в Америке, – заметил Серж, вставая.
– Как же ей повезло! - сказала молодая женщина. – Но, я полагаю, ты у кого-то живёшь? У бабушки?
– Бабушка живёт в Перонне, - сказал Серж.
– Ну, тогда с отцом.
– Мой отец в Париже, наверное, – сказал Серж.
– Хорошо, значит, ты сам по себе, просто путешествуешь по стране, – вздохнула она. – Ты своего не упустишь, хоть и один!
– Я с Джонатаном, мы приехали на автобусе, он мой друг.
– Ах, вот оно что! Значит, вы у его мамы живёте?
– Нет, только мы вдвоём, – сказал Серж. – Он ждёт меня в кафе, и напивается! – добавил он озорно, но вмешался один из мальчиков и объяснил, что Джонатан не ребёнок, а взрослый.
– Да ты и правда хитрец, – снова сказала женщина.
– Да, и он американец, – внезапно решил Серж, – и дал мне кучу долларов, сто тысяч долларов! На карманные расходы!
Он рассмеялся и показал купюру, которую получил от Джонатана.
В полном замешательстве, девушка решила сама отвести Сержа в кафе.
– А вы ни шагу на улицу, понятно? - приказала она своим сыновьям (ребята были вольными пташками, и порой их приводила домой пара полисменов, или сосед, а иногда лавочник).
На всякий случай она заперла дверь на ключ.
Джонатана не было в кафе.
– Это не он – сказал Серж. – Он сидел за тем столом, но это не он. Нам просто нужно подождать.
Эта перспектива не очень обрадовала девушку. В конце концов, она выведала у Сержа, что, возможно, его друг был «в той маленькой церкви». Эта новость её успокоила, к тому же это было совсем рядом.
Джонатан был удивлён, когда Сержа ему вернула молодая и очаровательная мама, чьи каблуки щёлкали по церковному полу словно кнуты, ложащиеся в унисон на спины тысяч еретиков. Она с улыбкой рассказала всю историю, не жалуясь и не давая советов, фактически извиняясь за то, что вернула мальчика, из страха перед вечными проблемами. Джонатан часто располагал к себе людей одной лишь внешностью. Он был не столько удивлён возвращением Сержа, сколько тем, что трое детей пригласили его: он знал, что во Франции люди никого не приглашают к себе домой. Эта молодая женщина показалась ему доброй и привлекательной. Серж считал иначе, и выразил это при ней одним словом, вполголоса. Однако Джонатан услышал его и ответил, как только молодая мать оставила их:
– Да, но ничего не поделаешь.
Оставалось только отменить гостиницу и поспешить на последний автобус.
Когда они проходили мимо магазина игрушек, Серж указал на витрину:
– Гляди, вот такая у них железная дорога! Точно такая же!
Джонатан предложил купить её (он снял в банке много денег). Серж сказал нет:
– С ней нельзя играть одному.
Он согласился на пистолет, стреляющий стрелами с резиновыми присосками, чья огромная мишень привлекла его внимание.
Обратный путь прошёл весело, потому что Серж, открывший коробку, обнаружил, что присоски прилипают к коже, если их немного лизнуть. Он прилепил стрелу ко лбу, затем вторую, и третью, попробовал их на щёки, скривил рожицу, чтобы отклеить их, попробовал ещё раз и, наконец, сделал из Джонатана рогатого дьявола. Он смотрел на новое лицо молодого мужчины с невыразимым удовольствием и пытался бодаться с ним своими рожками, расшалившись словно малыш.
Дамы в автобусе, многие из которых, должно быть, ездили в город, чтобы сделать перманент (принимая во внимание разнообразие их укладок, рыжевато-коричневых и пепельно-серых волос свойственных работницам соцслужб и волонтёрских движений) решили, несмотря на шум, издаваемый сорванцом, что сегодня снисходительная улыбка подойдёт им больше, нежели укоризненный вид. Чуть позже водитель включил радио, и Джонатан, обнаружив громкоговорители по всей длине автобуса, понял, что они предназначались для пассажиров. Этот шум утихомирил Сержа, и он снова начал теребить свою ядовитую книгу фруктов, не убирая стрел, которые отпали сами собой, когда подсохла слюна.