Сергей засомневался: он один против экспертов и отца Светланы… Нет, не один. А Люся Казанчеева? Она ведь тоже видела Свету. Просто не считала ее мертвой, в отличие от других. Люська с мужем только что вернулись из Египта. Если у него начались галлюцинации, то она-то вполне адекватна!
Сергей направился к стеллажам. Ощупав стойки и полки, он ничего интересного не обнаружил, но что-то сработало само по себе, и створка открылась вместе со стеллажом. В помещении автоматически включился свет.
Сергей вошел. Страхи исчезли, когда, осмотревшись, он не увидел окон. Огромное длинное помещение с полками, столами, шкафами и сотнями стеклянных колб, цилиндров и баков, в которых плавали человеческие конечности, органы и даже головы. За спиной раздался щелчок. Он обернулся. Стеллаж за спиной захлопнулся, даже щели не осталось, и никаких ручек с этой стороны он не обнаружил. Сергей попытался открыть потайную дверь, надавив на нее плечом, но безуспешно. Когда сюда заходил Крылов, дверь оставалась открытой. Возможно, на потайном замке есть стопор, не позволяющий ей закрываться, но он даже кнопки не видел. Стопроцентная ловушка.
Сергей снова осмотрелся. В другом конце зала находилась еще одна дверь. Пока не все потеряно.
О том, как отсюда выбраться, можно подумать потом. Обидно попасть в капкан и остаться ни с чем. Взгляд наткнулся на железные ящики, в похожих он уже копался минут десять назад. В центре зала стоял длинный металлический стол, на котором было невероятное количество порошков и растворов. И зачем все это прятать? От кого?
Шкафы и стеллажи располагались вдоль стен. Сергей подошел к металлическим ящикам, они также были расположены по алфавиту. История повторилась: он нашел папку Светланы Бартеньевой, но она была совсем тоненькой. В ней лежали пакет с фотографиями и несколько листков бумаги. Первый лист оказался заявлением, написанным рукой Светланы. Суть сводилась к следующему: «…прошу соотнести снимки с побоями на моем теле, сверить их и занести в протокол медицинского осмотра для предоставления в судебные органы». Под заявлением стояло число – двадцатое марта.
Следующий документ касался осмотра, где определялись характер нанесенных увечий, сроки их получения. Документ подписан профессором Крыловым и ассистентом профессора санитаром Гельфандом.
Сергей вскрыл конверт. В нем лежало девять фотографий. На них была изображена Светлана. Снимки повергли Сергея в шок. Фотограф снимал жену абсолютно голой в гостиной на даче. Занавески задернуты, и он пользовался вспышкой. Лицо чистое, но все тело в синяках, кровоподтеках, ссадинах и царапинах – живого места нет. Не зря же описание побоев заняло у профессора четыре страницы. Сергей прикрыл глаза и попытался восстановить в памяти события марта. Вспомнил! С шестнадцатого по тридцатое он находился на симпозиуме в Москве. А когда вернулся, то жена отказала ему в близости. Спала на другой кровати в халате. Причины были просты: застудила придатки, лечится. Сказала, будто ничего страшного и она скоро поправится. Причем жена не обманывала его: Сергей сам возил ее к знакомому частному врачу, и тот уверял, что могло быть и хуже. Все обошлось. Но были тут и свои подводные камни – он не видел тела Светланы больше месяца. За это время она успела зализать раны. Но почему жена ему ничего не сказала? Хотя и это можно объяснить. Сергей полез бы в бутылку, начался бы разбор полетов, а Света этого не хотела. Наверняка и отец был не в курсе, а уж Визгунов-то разобрался бы с обидчиками дочери по полной программе.
Избиение стало первым предупреждением – она слишком близко подобралась к наркодилерам. Журналисты умеют распутывать сложные узелки не хуже сыщиков. Тем более дочь лучшего сыскаря всех времен и народов, как называли Визгунова. Вряд ли Светлану так уж напугали, просто она не хотела поднимать шум раньше времени, боялась спугнуть бандитов и продолжала свою работу. Результат известен. Так все складывалось согласно логике. Но все, что происходило сейчас, никакой логике не поддавалось, сплошная мистика.
Сергей забрал из папки пакет с фотографиями и сунул в карман пиджака. Вряд ли он найдет здесь что-то еще. Документы оставил в папке, положил ее на место и задвинул ящик. Все, что хотел, получил.
Теперь надо подумать о том, как найти выход.
Выбирать не приходилось, тут была только одна дверь, и она оказалась незапертой. Он оказался в операционной. Стерильная чистота, инструменты, стол, специальный свет, приборы. Но зачем здесь аппараты искусственного дыхания, сердечные датчики и анестезиологические маски? Трупу все это не нужно, а живых к судмедэкспертам не привозят. Справа в углу находилась кабина лифта, а слева лестница. Сергей выбрал лифт. На щитке располагались только две кнопки. Одна из них горела, очевидно, указывала этаж, на котором он находился. Сергей нажал на вторую кнопку. Лифт тронулся, и кабина пошла вниз. Меньше чем через полминуты она остановилась, двери открылись. Сергей вышел. Большой зал освещался через два небольших окошка в двери, ведущей наружу, плафоны на стенах горели вполнакала. В зале стоял дикий холод. Глаза быстро привыкали к полумраку. Справа и слева от него стояли столы с каменными столешницами, и на них лежали ничем не прикрытые голые тела с номерками на ногах. Столы располагались в три ряда с двух сторон прохода, в котором он стоял, – и ни одного свободного. Не меньше сотни трупов. И не просто умершие, а покойники, требующие соответствующей экспертизы. Неужели все эти смерти неслучайны, не от болезни или старости? Трупы не держат в моргах больше недели. Он пошел по проходу к двери, вглядываясь в лица умерших. Все молодые, девушки и парни до тридцати лет. Грубые швы на грудинах говорили о том, что их уже потрошили. Кошмарное зрелище… Запаха Сергей не ощущал. В морге тоже не было окон, но здесь, как и в секретном помещении Крылова, работали кондиционеры и вентиляция.