На похоронах мэр произнес добрые, теплые слова в адрес погибшей, его речь перебивалась слезами, но он умел брать себя в руки. Чувство отцовской потери было ему хорошо знакомо. В этом году погибли оба его сына. Сначала младший, следом старший. Но у него осталась дочь, а у Визгунова – никого.
Народ был тронут речью Пичугина, полной нежности и сердечности. Обычно любое заявление или выступление мэра носило жесткий, критичный, а иногда и жестокий характер. Не гнушался он критики и в собственный адрес. Криминальная обстановка в городе перехлестывала через край, притом что полиция работала круглосуточно и результативно.
Девяносто процентов дел доходили до суда, и преступники получали по заслугам. Городской суд работал жестко и бескомпромиссно, прокуратура считалась неподкупной, но обстановка не улучшалась. Мало того, обнаглевший криминалитет отнял у сурового мэра двоих сыновей, а у начальника криминальной полиции – дочь, что приравнивалось к объявлению войны. По-другому горожане сложившуюся ситуацию рассматривать не могли.
После похорон Светланы люди с наступлением темноты боялись выходить на улицу. Газеты уже в открытую вещали о начале бойни. Двери полицейских участков закрылись от репортеров. Мэр выступил по телевидению с призывом к спокойствию, но ему никто не верил. Газетчики продолжали нагнетать обстановку. Все дело в том, что погибшая дочь Визгунова, Светлана Бартеньева, работала редактором одной из самых влиятельных городских газет, где о беспределе преступного мира говорили прямым текстом, не скрывая истинного положения дел. И это обстоятельство порождало новые версии ее загадочного зверского убийства.
До паники дело не дошло, но отряды репортеров бесстрашно начали собственное расследование.
Светлану любили за бескомпромиссность, смелость и честность. Все знали и ее мужа Сергея, прямодушного, открытого и доброго человека, далекого от быта, политики и криминальных разборок. Сергей был ученым и всю свою страсть отдавал науке. Недавно защитил кандидатскую и открыл собственную лабораторию при поддержке мэра и своих единомышленников, таких же фанатов, как и он сам, готовых работать с ним даже бесплатно. Дела у ребят пошли хорошо, они достигли немалых успехов и заинтересовали своими разработками производителей. Так что бесплатно работать не пришлось.
Сергей и Светлана считались образцовой парой, и многие завидовали им белой завистью.
Резня в элитном загородном поселке, принадлежащем Главному управлению внутренних дел, вызвала шок у горожан, породила злость среди репортеров и в сущности означала плевок в лицо полицейскому управлению.
Этот случай стал последней каплей. Требовался жесткий ответ. Но каждый представлял его по-своему. В меру собственных амбиций.
3
Сергей пришел в себя на пятый день. Кризис миновал. Сиделка тут же вызвала врача.
– Ну все, самое страшное позади. Теперь пойдете на поправку.
Больной таращил глаза. Лица и предметы все еще казались мутноватыми. Резкость восстанавливалась медленно.
– Где я? – еле слышно прошептали его пересохшие губы.
– В больнице. С вами произошло несчастье, но теперь я не опасаюсь за вашу жизнь. Через часок надо поесть. Питательная смесь для такого богатыря не годится. Начнем, пожалуй, с куриного бульона.
– А где Светлана? – спросил Сергей. – Моя жена здесь?
– Нет, здесь ее нет. Тут в коридоре следователь сидит. Каждый день приходит. Все вопросы к нему.
– Каждый день? – переспросил больной. – Я здесь уже давно?
– Пятые сутки. Вас ранили, Сергей Филипыч.
Несколько секунд Бартеньев лежал неподвижно, потом резко попытался встать, но у него ничего не получилось. Острая боль в животе как током ударила и разлилась по всему телу.
– Ну нет. Так дело не пойдет. Вам сделана серьезная операция, поэтому, пожалуйста, никакой самодеятельности. Если швы разойдутся, то вам еще месяц придется проваляться на больничной койке. Вы этого хотите? Вот-вот, я тоже не хочу. Торопитесь встать на ноги? Встанете, если будете спокойно лежать.