— Честно? — переспрашиваю, так как не могу понять, насколько искренне он говорит.
— Честнее не бывает, — говорит Дмитрий и протягивает мне свой телефон с включенной камерой, — смотри.
Забираю у него телефон и смотрю на своё отражение. Действительно, этот платок добавляет мне какого-то шарма. Возвращаю телефон и благодарю Дмитрия за подарок.
— Прекрати, — говорит он, — так голову не напечет и от пыли можно лицо спрятать. Пить не хочешь?
— Нет.
— Тогда пойдем? Нас, кажется, зовут, — кивает головой в сторону джипа, у которого стоит гид и машет рукой.
Мы снова садимся в машину, пристегиваемся и покидаем временное пристанище. Сначала наш автомобиль движется очень спокойно, плавно пересекая барханы. Но чем дальше мы углубляемся в пустыню, тем выше становится скорость. Я немного напрягаюсь и смотрю на Дмитрия. А он только хитро улыбается. Гид включает энергичную арабскую музыку и просит «пристегнуть ремни». После этого начинается то, от чего уровень моего адреналина достигает максимума. Мы прыгаем с бархана на бархан, делаем крутые развороты, догоняем и обгоняем другие машины. И все это в сопровождении чудесного голоса арабской певицы.
Страх во мне соревнуется с невероятным удовольствием. Одной рукой я крепко держусь за поручень в потолке машины, а второй — за кожаное сидение. Сердце мое вот-вот вырвется наружу, кажется, что оно стучит уже где-то в горле. Когда мы въезжаем на высокий бархан, а потом резко «падаем» с него вниз, я с трудом сдерживаю крик. Иногда успеваю смотреть на Дмитрия — он явно получает от этой поездки не меньшее удовольствие, чем я. Пару раз наши руки соприкасаются — когда джип совершает резкий маневр. На удивление, я напрочь забываю про смущение и стеснение. Я просто кайфую от того, что происходит, и от того, с кем рядом это происходит.
В какой-то момент наша машина сворачивает в сторону от других джипов и останавливается. Смотрю вопросительно на Дмитрия, но говорить не решаюсь, так как внутри меня еще бушует ураган эмоций.
— Выходи, — отвечает на мой немой вопрос Краснов и первым покидает машину. Потом открывает мою дверь и протягивает мне руку.
Кладу свою ладонь в крепкую мужскую и спрыгиваю на мягкий песок. Ноги моментально утопают по щиколотку.
— Куда мы приехали? — все-таки задаю вопрос, так как любопытство внутри распирает.
— Любоваться закатом, — буднично отвечает Дмитрий, при этом пристально смотрит на меня, чуть прищурившись.
«Любоваться закатом», — задумчиво повторяю про себя.
— Идем, — Краснов кивает в сторону бархана, приглашая за собой.
Иду за ним, прислушиваясь к своим эмоциям. А они зашкаливают. Мягкий песок, бесконечная пустыня, изрезанная плавными линиями барханов, редкие одинокие растения, теплый ветер — все это обостряет мои и без того обостренные чувства.
Резкий порыв ветра поднимает с земли мелкий песок. Закрываю лицо платком, пытаюсь закрепить его край так, чтобы освободить руки. Но у меня ничего не получается. На помощь приходит Дмитрий — он подходит ко мне и молча заправляет конец платка так, что открытыми на моем лице остаются только глаза. Потом он так же легко закрывает своё лицо. Наши взгляды встречаются, а моё сердце пускается в пляс. Первой отвожу взгляд.
Из машины, стоящей чуть поодаль от нас, доносится мелодичная композиция, а солнце начинает медленно катиться к горизонту. Мы стоим на краю бархана. Я — впереди, Краснов — чуть позади, справа от меня. Водитель и гид остаются около машины. Предполагаю, что такие закаты для них уже нечто обыденное. Не знаю, конечно, как для Дмитрия, но для меня сейчас происходит настоящее волшебство. Это что-то настолько нереальное, что я с трудом сдерживаю эмоции, которые так и рвутся наружу. Для полноты картины не хватает только Аладдина и Ковра-Самолета. Песок медленно приобретает красный оттенок. Контуры барханов на горизонте становятся более четкими, песчаные «волны» отбрасывают более глубокие тени.
Еще до того момента, как солнце стало опускаться, я уже была переполнена эмоциями — ведь я раньше никогда не была в пустыне, поэтому даже представить не могла, что это такое. Мягкий песок, теплый ветер, бескрайняя бежевая гладь. Мне хватило бы и этих впечатлений. Но присутствие Дмитрия многократно усиливает мои ощущения. Я — словно один оголённый нерв. Чувствую, что Краснов смотрит на меня, хотя сама его даже не вижу. Кожей ощущаю, что он совсем рядом. Сердце сейчас выпрыгнет из груди, а из глаз польются слезы. Боюсь пошевелиться, мысленно прошу, чтобы солнце не спешило скрываться за барханами. Хочу продлить это мгновение, в котором я счастлива.