Мне становится страшно не на шутку. Сцепляю руки в замок, закрываю глаза и начинаю считать. Досчитала уже до двухсот тридцати, а самолет все еще трясет, причем очень так неплохо. Открываю глаза, вижу стюардессу, которая подходит к девушке, сидящей перед нами, чтобы её успокоить. Судя по всему, девушка в шаге от истерики. Одна из моих соседок просыпается и какое-то мгновение сидит, не шевелясь. А потом начинает креститься. Лучше бы она спала, так как её действия усиливают мою панику. Опускаю голову и со всей силы сжимаю руки, от чего они белеют. Моя соседка начинает что-то бубнить, а я хочу закрыть ей рот. Мне страшно, смотрю по сторонам — куда могу дотянуться взглядом — и чувствую дикое одиночество. Хочется взять кого-нибудь за руку, или прижаться к кому-нибудь. Но рядом только такие же взволнованные или напуганные пассажиры, как и я. И абсолютно посторонние.
В этот момент я жалею о том, что не лечу рядом с Дмитрием. Так как знаю, что мне достаточно было бы просто посмотреть на него, чтобы успокоиться. Не могу себе представить, чтобы он поддался панике. Даже не сомневаюсь, что он сейчас или крепко спит, или занимается делами. По-другому быть не может. И это его спокойствие обязательно передалось бы мне. Но его рядом нет, поэтому я снова делаю глубокий вдох, увеличиваю звук в наушниках и закрываю глаза.
Вскоре болтанка прекращается и на какое-то время салон самолета замирает, в ожидании новой тряски. Но её больше не случается и через три часа наш самолет благополучно приземляется в Пулково.
Как обычно, самые нетерпеливые не дожидаются остановки и вскакивают со своих мест, создавая суету и толчею в проходе. Я выхожу из самолета в числе последних. У ленты выдачи багажа толпится народ — чемоданы только-только начинают выезжать. Встаю немного в стороне в ожидании своего.
В кармане вибрирует мобильный — приходит сообщение от помощницы Краснова с номером машины, которая довезет меня домой. «Ну вот, Кира, и кончилась твоя такая необычная командировка», — с грустью констатирую я. Пока сама не понимаю от чего, но чувствую какую-то внутреннюю пустоту. Скорее всего она вызвана усталостью от сложного перелета. Нужно просто побыстрее добраться до дома и выспаться, тогда все снова встанет на свои места.
Глава 14
На следующий день я приезжаю в офис к двенадцати. Как бы ни заставляла я себя, но проснуться в шесть тридцать так и не смогла — все время переставляла будильник.
Разобрав самые неотложные дела, иду к Васе с отчетом. Провожу у него в кабинете около двух часов — сначала мы обсуждаем перспективы развития направления ОАЭ в нашей компании, потом говорим о специфике работы местных агентов и постепенно переходим к Краснову.
— А что Дмитрий, кстати? Как думаешь — зацепил его Дубай? — спрашивает Вася.
Пожимаю плечами.
— Я не знаю. Он настолько закрытый и непредсказуемый, что я даже примерно не представляю, что у него в голове. Не удивлюсь, если он через час позвонит и скажет, что готов заключить сделку. И в то же время, не удивлюсь, если он вообще обратной связи не даст.
— Ясно. Может сама позвонишь ему? — Вася смотрит на меня с надеждой.
— Нет, даже не проси, — несколько поспешно отвечаю я.
— Почему?
— Вась, все что от меня требовалось — я сделала. В командировку с ним съездила, на объекты его сводила, все интересующие вопросы уточнила, скидку выпросила. Теперь пусть кто-нибудь другой с ним работает. Моё участие уже точно не требуется. Если нужно будет, я подскажу, но контактировать с Красновым лично больше не хочу. Мне нескольких дней в его компании с головой хватило.
— У вас что-то случилось?
— Да! Случилось то, что у нас взаимная неприязнь друг к другу. И ты это знаешь. Я тебя еще до командировки предупреждала. Поэтому, больше не проси меня с ним работать. Умоляю, — говорю эмоционально, так как упоминание о Краснове заставляет меня волноваться.
— Договорились. Кофе попьем? — Вася моментально перевоплощается из начальника в друга.
— Попьем, — соглашаюсь с радостью.
Вася просит помощницу принести два кофе, и мы еще какое-то время просто болтаем о жизни.