— Я тоже так считаю, — подает голос Вася.
— Ребят, я не знаю, — смотрю на друзей. Меня разрывают сомнения. Я вообще не готова к этой встрече, поэтому не знаю — нужна она мне или нет.
Смотрю на окно, за которым стоит Дима, облокотившись на перила большой открытой веранды. Трудно быть сильной и проявлять характер, когда душа тянется к нему.
— Хорошо, я поговорю с ним. За Андреем присмотрите?
— Могла бы и не спрашивать, — говорит Люда с упреком.
Переодеваюсь и выхожу на улицу. Дима отстраняется от перил и делает шаг ко мне.
— Куда пойдем? — спрашиваю я.
— Куда хочешь?
Пожимаю плечами.
— Можем просто пройтись.
Кивает, спускаемся с крыльца и сворачиваем на дорожку, которая идет вдоль озера.
— Как ты узнал, что я здесь? — задаю вопрос, чтобы просто поддержать разговор, ведь ответ на него я знаю.
— Вася сказал, — отвечает Дима. Тоже, чтобы просто что-то сказать.
Разговор не клеится. Идем рядом и молчим. Метель немного стихает. Со стороны огромной горки, сооружённой прямо на берегу озера, доносятся детские голоса. Непроизвольно поворачиваю в их сторону голову. Ребята разных возрастов катаются с горки на санках и ватрушках. Они смеются, кричат, веселятся, несмотря на все капризы природы. «Счастливое беззаботное время», — вздыхаю про себя.
Незаметно доходим до ресторана, который расположен недалеко от берега.
— Зайдем? — спрашивает Дима.
— Давай, — соглашаюсь, так как стала немного замерзать. А говорить мы еще так и не начали.
Глава 26
Занимаем столик у окна. Ждем официанта и все еще молчим.
Смотрю на сидящего напротив меня мужчину и сердце начинает щемить от любви. Он выглядит уставшим, в его взгляде нет той уверенности, которая когда-то сначала так сильно раздражала меня, а потом заставила потерять голову. Вася на днях обмолвился, что у Дмитрия семейные неурядицы и проблемы с бизнесом — он потерял приличную его часть. Но, зная его железный и даже упрямый характер, я не сомневалась в том, что он сможет все наверстать. Поэтому не верю, что такие перемены, которые произошли в нем за те недели, которые мы не виделись, вызваны проблемами с бизнесом. Значит что-то действительно серьезное произошло в семье?
Мне тяжело видеть его таким, хочется подойти и обнять. Пожалеть, сказать, как сильно я его люблю. Но я не делаю этого, так как не знаю, для чего он приехал и позвал меня на ужин.
Чтобы не выдать себя с головой и не открыть свои чувства, я отворачиваюсь и смотрю в окно, около которого мы сидим. В зале ресторана свет приглушен, поэтому я могу рассмотреть то, что происходит на улице. Крупными хлопьями медленно падает снег. Газоны подсвечены разноцветными фонарикам: фиолетовыми, красными и зелеными. На кусты, почти полностью утонувшие в снегу, накинуты гирлянды с мелкими белыми лампочками, придающие растениям форму сказочных существ. Вдалеке виднеются коттеджи, тоже украшенные по периметру праздничными гирляндами. Чуть дальше за ними, на краю базы, виднеется одинокий заснеженный пирс, выхваченный из темноты зимнего вечера светом такого же одинокого прожектора.
Вот и я, как этот пирс, одиноко стою в темноте, не понимая, что со мной будет и куда я должна идти. А чуть поодаль от меня — радость и веселье, цветные огни и смех. И я смотрю на это и отчаянно желаю красок и счастья, но не знаю, куда сделать шаг, чтобы не провалиться под лед, который сильно запорошен снегом.
— Добрый вечер, — к нашему столику, наконец, подходит официант и протягивает меню. — Меня зовут Александр, я буду вас обслуживать.
— Спасибо, — Дмитрий забирает у парня меню и протягивает мне. — Через пять минут мы готовы будем сделать заказ.
Молодой человек кивает и уходит.
Я быстро пробегаюсь по странице с закусками и салатами, делаю выбор и возвращаю меню Диме. Аппетита особо нет, тем более что мы совсем недавно поужинали. Хотя, ни я, ни Дима практически не притронулись к еде в коттедже. Пока Дима изучает меню и не спеша перелистывает страницы, я пользуюсь моментом — смотрю на его руки, по которым дико скучаю. Скучаю по их теплу, крепким объятиям и легким прикосновениям.
К горлу подступает ком, а к глазам — слезы. Последние дни я и так сама не своя от гормонов, к которым мой организм еще не привык — могу зареветь на пустом месте. И, в довесок к этому, мою душу рвет на части осознание того, что мой любимый мужчина сидит напротив, и мне так хочется дотронуться до него рукой. Так хочется, но нельзя! Я не знаю, почему. Но точно знаю, что нельзя. Сейчас нельзя. А потом будет можно? А потом будет видно.