Ему вдруг пришло на мысль, что прежде он никогда не задумывался над тем, что человек, стало быть, живёт слишком медленно, чтобы ощущать жизнь в настоящем времени.
Но отчего ж тогда, шевельнулись беззвучно губы, так быстро бежит время?! Уже далеко за полночь. И каждая наступающая ночь становится короче предыдущей.
Тёплые солнечные мартовские дни сменились холодными апрельскими. Весёлые талые ручьи пробежали вдоль обочин под коркой льда и безвозвратно растворились под землёй, уступив грязным дождевым потокам. Скоро всё, умывшись дождём и напившись тёплой влаги, зазеленеет, расцветёт. А пока что отметины хмурой поры явно проступают во всём грустном облике газона – и тот выглядит каким-то вылинявшим, печально-обиженным и ущербным.
И вот уж ему кажется, будто настоящего вовсе нет и быть не может, потому что это нечто – слишком эфемерное: память о прошлом и надежда на будущее. Лишь сердце, что рвётся не столько от боли, сколько от тоски по чему-то неизведанному, всё: былое и грядущее – ощущает точно настоящее…
За окном, он помнит, стояла густая ночь, и вдруг фонарь погас, и стало заметно, как сереет небо на востоке. Потянуло тёплым ветерком, разгоняющим тучи над головой. Зажглась, маня к себе жадный взгляд, далёкая утренняя яркая зоренька.
Он затворил окно и лёг в постель. Закрыл глаза. Все тревоги, заботы уже становились делами вчерашнего дня. Планы, мысли, все мечты оставлены до завтра. Суета уступает законное место неге. Однако это ещё не сон, а лишь его сладостное преддверие, когда все мысли сплетаются воедино: капризная мысль, вкусив прелесть вольного полёта, не приемлет разлуку с мечтой и бунтует против логики разума. Прямо жаль засыпать…
Да и что такое сон ночной? Не репетиция ли перед вечным сном, великим и безмолвным, при одной только мысли о котором стынет кровь в жилах у всякого, кто живёт днём сегодняшним, – той самой яркой искоркой, что каким-то чудесным образом вспыхивает всякий раз под звёздным небосклоном, когда былое ударяется о грядущее?! И что же за кресало такое дано нам в наказание – не забавы ли ради высекающее живую искру из небытия о небытие?
Тихо-тихо, и только в сыром углу кто-то покряхтывает как будто бы во сне. Но человек точно знает, что это не Николка, потому что тот никогда не кряхтит. Во сне он, бывает, посапывает, а иногда даже очень громко всхрапывает, но чаще всего спит незаметно, так тихо, как спать умеет только малыш, у которого вся жизнь ещё впереди.
А тем тихим часом будущее опрокидывается в прошлое, и следа не оставляя в настоящем – в его настоящем времени.
За порогом повести
Жил-был некий человек и имел три жизни
Цепко сидит в нас всё прошлое, сделавшее нас тем, что мы есть… Иногда в самый неподходящий момент явится тихое светлое облако воспоминаний, ласкающе коснётся сердца и уплывёт назад, истает мимолётным счастьем.
В. Чивилихин. Память
I. В никуда
Можно было подумать, что они считали себя здесь полными хозяевами и приходили в такую ярость потому лишь, что защищали собственность.
Д. Григорович. Кошка и мышка
У заиндевелого окна новогодняя ёлка радушно подмигивает разноцветными огоньками навстречу грядущему году – не году, а веку, не веку – тысяче новых лет готовит отсчёт.
На белоснежном столешнике, со свисающей едва не до пола бахромой, три синие чашки, и каждая на блюдечке с голубой каёмкой. Вскрыта трость бамбука, засыпан из неё в пузатый чайник прелый чая лист, заварен кипятком, – и под чайной бабы подолами, благоухая, как терпкий эликсир, созревает и томится бархатистый чёрный чай Пуэр. По бокалам разлит коньяк, лимон колечками нарезан, и мишка косолапый в шоколаде на шуршащем фантике лежит наизготовку.
Гость не зван, но приглашён к столу – ему все рады даже в неурочный час. Но вот беда: тот час, как день, уже клонится к быстрому закату. Темнеет рано за окном, и метель грозит разбушеваться к ночи.
К непогоде у хозяина голова трещит, и ноет, и болит. Лечит коньячком, расширяя кровотоки. Дверь скрипит: хозяйка в шёлковом халате по дому ходит и незло ворчит. Несёт к столу бисквит пушистый. И взгляд воротит от стола: печали соль скрывая, смахнёт с ресниц украдкой горючую слезу – красны глаза, чернее тучи красноречивые разводы туши на лице.
Хозяин, потирая пальцами виски, кряхтит и обескуражено глядит на гостя:
– Стало быть, вы навсегда покинуть нас и этот дом готовы? И не свидимся уже никак?!
– Нет, не свидимся, пожалуй, – отвечает гость. – А ежели узрите невзначай в толпе, так не узнаете. Узнаете – взгляд отведёте и мимо пройдёте.