Заре понадобилось время, чтобы обдумать свой ответ, взвесить все «за» и «против». Обманывать Сюзанна не стала бы.
— Нет, вряд ли. — Зара покачала головой. — Она же согласилась выйти за тебя замуж.
Напряженная тишина нарушалась лишь потрескиванием поленьев.
— Что ты будешь делать? — спросила она.
— А что я могу? — Он поднялся со скамьи. — Мы застряли здесь, и нам ничего не остается, как ждать. Когда-нибудь гроза закончится…
Он двинулся к ней, Зара выпрямилась, но он не дошел, остановился у очага и подкинул дров в огонь. Как же она не заметила черные, будто вороново крыло, волосы, густые и волнистые, золотистую от загара кожу. Она сжала кулаки и сглотнула. Горло оказалось до боли сухим, как и губы, девушка высвободила руку и потянулась за водой.
Она сделала глоток и протянула ему бутылку. Он запрокинул голову, мышцы на шее дернулись.
О господи, надо прекратить пялиться на него.
— Ты ловко управился с огнем, — Зара перевела взгляд на очаг. — Ты был бойскаутом?
— Я? — Он фыркнул. — Нет.
— Это зазорно для Карлайлов?
— Я вырос в деревне, Зара, на ферме. Разведение огня — урок номер один. Меня обучали обращаться со скотом, а на пастбищах иногда холодно.
— Ты пас скот?!
Он издал странный мягкий звук.
— Трудно поверить?
Газеты пестрили снимками братьев Карлайл — этих принцев австралийской пустоши, но представить себе Алекса ковбоем? Невероятно. Час назад она бы рассмеялась в голос. Да, жизнь часто преподносит нам сюрпризы.
— А ты, Зара, умеешь? — он кивнул в сторону огня.
— Нет, — девушка улыбнулась.
— Но любишь природу?
— Почему ты так решил?
— Ты упомянула, что приезжала сюда.
— Здесь чувствуешь себя свободной. Ни тебе расписаний, ни давления, ни обязательных встреч.
— Не возражаешь против отсутствия коммунальных удобств?
— Не буду лгать, — она улыбнулась и покачала головой. — Я скучаю по приличному душу, горячему и продолжительному.
Хрипловатый голос оборвался, она подняла голову и обнаружила, что он пристально наблюдает за ней. И снова почувствовала, как кровь превращается в расплавленный шоколад…
— Ты приезжаешь сюда одна?
— Оглянись, Алекс. — Зара посмотрела на кровать, и ее сердце подпрыгнуло. — Вряд ли здесь достаточно места для группы.
— Я говорю не о группе.
Нет, конечно, он имеет в виду мужчину, горячего и страстного любовника. И если бы он не наблюдал за ней своими серьезными, внимательными глазами и она бы не сидела здесь обнаженной, закутанной лишь в покрывало, то сумела бы рассмеяться.
— Я приезжаю сюда, когда хочу остаться наедине с собой. Убегаю, — тихо объяснила она.
В огне треснула и зашипела ветка.
— От чего ты бежишь, Зара? — спросил он.
— От жизни, от планов, от постоянной занятости, суеты. — Зара пожала плечами. Наверно, ей стоит закрыть рот, но очень тянуло поговорить. — Последний раз после смерти мамы я бежала от… — Она замолчала, пытаясь подобрать нужное слово. И вдруг осознала пустоту вокруг себя: ни семьи, ни связей. — Звучит, наверное, чудно, но я бежала от одиночества, от места, где ты всегда была не одна, а тут…
— Вы всегда жили вместе?
— Да.
— Сочувствую, — мягко начал он после паузы. — Как долго болела твоя мать?
— Три года. — Время от времени Зара представляла мать живой, слышала ее голос, словно Джинджер, как обычно, сидела рядом, подталкивала дочь локтем и смешила байками о мире и мужчинах, на чьих плечах он держится.
Иногда она была немного циничной, ее мама, возможно из-за своего занятия. Профессия стриптизерши позволяет быстро избавиться от розовых очков, сквозь которые многие смотрят на этот мир.
— Ты часто вспоминаешь се?
— Каждый день. — Зара попыталась улыбнуться, но, поймав его взгляд, поняла, что не может.
Ей никак не удавалось справиться с эмоциями — ни улыбнуться, ни вздохнуть. Она знала свое сердце, свою душу, распахивающуюся каждый раз, когда речь заходила о маме. И только она подумала об опасности такого откровения, как полено в очаге упало и в воздух взвился сноп искр.
Алекс подскочил как ужаленный, девушка не могла сдержать смеха, так яростно и нелепо он
отряхивал брюки. На ткани появилась маленькая дырочка.
— Рад, что ты нашла это забавным.
Зара выразительно посмотрела на него, в настоящий момент он мало походил на принца австралийской пустоши.
— Хорошо, что ты не принял мой совет снять мокрые брюки, — заметила она.
Он издал странный звук, то ли смех, то ли ворчание.
— Инстинкт самосохранения.
— У тебя было видение насчет полена и брюк?
Он выпрямился и честно посмотрел своей собеседнице в глаза.
— Нет, просто я решил, что из нас двоих один должен остаться одетым.
Зара едва не задохнулась. Она не ожидала, что под маской холода кроется такое обаяние, остроумие и прямолинейность. Если не хочешь сорваться в пропасть, избегай соблазнов.
— Моя одежда… — она попыталась встать, — должно быть, уже высохла.
У Алекса Карлайла руки не были спеленаты, как у нее, поэтому, пока она крутилась в покрывале, он уже подобрал ее одежду.
— Вот. — Это оказались трусики без каких-либо сиреневых кружев и атласных красных бантиков. Это были практичные спортивные черные трусы, какие часто носят парни, вдобавок с аппликацией розовых заячьих ушек. Впрочем, в его руке они выглядели вполне соблазнительно, если учитывать его большой палец у розового ушка…
— Высохли.
— Мне лучше надеть их, — выдавила она. — Знаешь ли, инстинкт самосохранения.
Его ноздри затрепетали, глаза потемнели, он тряхнул головой, подавая знак, что понял, и отдал трусы.
— Тебе лучше надеть все, что ты сможешь найти, Зара… из моей и своей одежды. Если буря затянется, нам понадобится не только вся сила воли, но и глубокое осознание инстинкта самосохранения.
Он развернулся и вышел во влажные сумерки, прикрыв за собой дверь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Зара быстро оделась, хотя и не во все, что смогла найти. Она натянула трусы, спортивный топ, его рубашку и потянулась за курткой. Его рубашка благоухала дорогой туалетной водой, но запах ей не нравился. Нижняя часть тела взбунтовалась от прикосновения с влажной материей, и, подумав, она сняла рубашку Алекса.
Инстинкт самосохранения, черт бы его побрал! Между ними ничего не произойдет, не может произойти, потому что никто из них этого не хочет!
Так ли это?
Зара прижалась щекой к окну и вздрогнула, ощутив холод стекла. Сердце глухо стучало. Разве можно унять этот ревущий внутри огонь?
Ветер бросал дождь пригоршнями в деревянные стены, потоки воды хлестали по ветвям эвкалиптов и железной крыше. Алекс спрятался под навесом крыльца. Холодно, мокро! Хорошо, может, мерзкая погода остудит пыл.
Зара Ловетт — обольщение с желтыми глазами, прямолинейным взглядом и хриплым смехом. Зара Ловетт, вошедшая в его жизнь женщина, с убийственно длинными ногами, разбудившая в нем физическое влечение.
Алекс не любил фейерверки, они напоминали ему о вспыльчивости и естественной страстности натуры. Он денно и нощно взращивал в себе сдержанность, отчего выглядел иногда холодным и недоступным.
Алексу нравились простота, мягкость и стабильность в отношениях с женщинами, поэтому его выбор пал на Сюзанну.
Ничего не изменилось за последние шесть часов, ему все еще нужно исполнить волю отца, он все еще хочет прочных отношений с женщиной, у которой такие же цели и принципы, что и у него. С той, кто уважает время и энергию, которую он тратит на свою карьеру, и кто не требует больше того, что он может дать.
Ничего не изменилось, кроме того, что судьба свела его с золотоволосой красоткой, заставившей его вспомнить о мужских потребностях. Но когда небо прояснится, он найдет свою невесту и убедит ее выйти за него замуж.
Это его цель и его долг.
Зара перестала игнорировать его присутствие. Между ними никогда ничего не произойдет, так отчего не насладиться прекрасным зрелищем — мужчина за работой? В привлекательности ему не откажешь. Алекс поправил горящие поленья, вновь принесенные свалил около камина, покрутил сломанную подножку мотоцикла, затем десять минут расхаживал из угла в угол, разминая мышцы. Праздность, верно, у него не в чести.