А затем? — чуть не сорвалось у нее с языка. А затем он уедет в другой город, в другой штат и станет вести привычную жизнь.
В конце концов, дело не только в Сюзанне, но и в том, что между ними нет ничего общего, они из разных миров, из разных галактик, две звезды, случайно встретившиеся в пустоши. И у него есть силы сопротивляться их влечению.
Хороший урок на будущее.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Алекс плохо спал и рано проснулся. Удивительно еще, как можно спать рядом с женщиной, от которой кругом идет голова. Он не знал, почему притянул ее к себе ночью, когда она проснулась, но ему нравилось чувствовать это стройное тело рядом с собой. Он наслаждался своими видениями: как он расстегивает ее спальный мешок и обнимает ее…
Далее следовали фантазии о продолжительном любовном утреннем марафоне.
С глухим ворчанием Алекс стряхнул с себя наваждение, приподнялся на локте и убрал прядь волос с ее лица. Она зашевелилась, и он затаил дыхание. Девушка не проснулась, складка пролегла между бровей, пальцы напряженно сжали ткань мешка.
Зара задвигалась, пытаясь улечься поудобнее. Глядя на нее, можно было подумать, что даже во сне ее мозг не отдыхал. Возможно, причиной тому было его присутствие, а может, банальное повторение урока анатомии в университете.
Алекс провел ладонью по ее руке, она снова задвигалась, взволнованная давлением его руки. Он отдернул руку и стал разглядывать ее лицо — какая у нее нежная кожа, полные губы, красивая родинка на щеке.
Вероятно, его первое впечатление оказалось неверным, и Зара была той самой нужной ему женщиной, с которой он наконец встретился, но увы, поздно. Впрочем, пока он не поговорите Сюзанной, он может не искушать себя желаниями.
«Мне жаль, Алекс, но сегодня я не смогу выйти за тебя замуж».
Он отчетливо слышал голос своей невесты. Пока он не найдет ее и не добьется правды, он будет связан с ней своим предложением о супружестве.
Алекс скатился с кровати и, разминая затекшие мускулы, наблюдал за пробуждением Зары. Его не беспокоило то, что она увидит его возбуждение. Будущий доктор изучает физиологию с первых курсов.
— Доброе утро. — Он закончил крутить головой и плечами и улыбнулся.
Ее глаза еще были затуманены сном, голос слегка осип.
— Когда хочешь выезжать?
Он стал натягивать брюки.
— А в какое время открывается то придорожное кафе?
Они остановились у маленькой забегаловки с бензозаправкой и магазинчиком, торгующим разными мелочами. Вывеска обещала домашнюю еду. Кармель, владелица и официантка, поболтала с ними немного, рассказав о своей удачной торговле, поинтересовались, что они хотят заказать, и они в ответ расписали, как сильно проголодались. Она обещала накормить их до отвала.
Ведь именно для этого она и работала здесь.
Между появлениями Кармель они едва перебрасывались словами. Алекс наблюдал за тем, как Зара жадно уписывала за обе щеки, она не стеснялась своего голода.
И тут ее вилка замерла на полпути ко рту.
— Ты смотришь на меня так, словно у меня соус на подбородке.
— Нет, я наслаждаюсь твоим аппетитом, — Алекс накрыл запястье девушки ладонью. — Кстати, все утро вспоминал название костей: лопатка, плечевая кость, лучевая, затем локтевая. Дальше не помню.
— Кистевая.
Вернулась Кармель убрать тарелки. Он откинулся на спинку стула. Ему нравился сосредоточенный взгляд золотистых глаз Зары, сведенные на переносице брови — взгляд королевы амазонок.
— Я не хотела спрашивать, — Кармель прижала к себе тарелки, — но пока готовила, все думала, почему ваше лицо кажется мне знакомым. Никак не могу вспомнить. Вас показывают по телевизору?
— Насколько я знаю, нет.
— Хм. — Женщина покачала головой. — Вы, должно быть, похожи на знаменитость.
— Вероятно. — Он уставился в пустую чашку. — Можно побеспокоить вас еще раз, Кармель? Очень кофе хочется.
— Никакого беспокойства. А тебе, дорогая? Еще чая?
— Да, спасибо, — Зара подождала, пока официантка отойдет, затем с любопытством спросила: — Тебя часто узнают?
Алекс проводил Кармель взглядом.
— Она подумала, что я похож на знаменитость.
— Неудивительно. Твои фото в газетах каждый день, я узнала тебя, как только ты вышел из машины!
— У тебя на то была своя причина.
Зара не ответила. Подошла официантка. Пока наполнялись их чашки, она тараторила что-то о знаменитостях и телевидении.
— Почему ты не сказал, кто ты? — спросила девушка, когда они остались одни. — Это бы наполнило ее день радостью.
— То же сделают хорошие чаевые, — сухо отрезал он.
— Да, но встреча со знаменитостью — настоящее событие.
— Она хотела звезду телевидения.
— Но королевская знать ничем ни хуже.
Королевская знать? Алекс неодобрительно причмокнул и покачал головой. Ее глаза продолжали гореть от любопытства.
— Тебе неприятно, что газеты величают тебя и твоих братьев австралийской знатью?
— Неприятно.
В ее хмыканье послышался скептицизм.
— Я не читаю все эту чушь. — Он потянулся за сахаром. — Хотя по опыту знаю, пресса может больно кусаться.
Некоторое время он сосредоточенно сыпал сахар в кофе, не обращая внимания на тоскливо ноющее сердце.
Взгляд Зары сделался серьезным.
— Они обидели твоих родных?
— Маму. — Он вдруг понял, что хочет, чтобы она знала правду, а не газетные сплетни. — После смерти нашей сестренки они начали настоящую травлю. Им нравилось фотографировать богатую и роскошную Мору Карлайл в печали.
— Уверена, они вытряхнули из этой истории все. Прекрасная модель, вышедшая замуж за одного из самых богатых мужчин Австралии, безутешна в своем горе.
— Это только малая часть. В конце концов Чез перевез нас в поместье, где мы и выросли. С тех пор Мора редко выезжает оттуда.
— Вот почему твой отец хотел внука? — спросила она после паузы. — Чтобы компенсировать потерю девочки. Она потеряла ребенка, часть себя, часть своего сердца. А вместе с этим потеряла право жить там, где хочется. — Ее глаза смотрели печально и серьезно. — Твой отец чувствовал вину — не будь его имя у всех на устах, к вашей семье не проявляли бы такого внимания.
— Мама тоже была знаменита в своих кругах.
— Но не так, как когда вышла замуж за короля австралийской пустоши Карлайла, — упрямо поправила она. — Она вошла в аристократические круги.
Сарказм в ее голосе встревожил его.
— Кажется, ты читаешь много газет.
— В действительности стараюсь их в руки не брать. Я знаю, они могут вывернуть наизнанку всю твою жизнь.
— Откуда ты это знаешь?
Девушка резко пожала плечами, затем подняла глаза. От темной угрозы, сверкавшей в золотистой желтизне ее глаз, ему стало не по себе.
— Моя мама попала в их когти много лет назад.
— Она была знаменита?
— У нее был свой звездный час. — Зара улыбнулась печальной ироничной улыбкой. — Ничего общего с историей Карлайлов.
Он в ответ не улыбнулся.
— Она была актрисой или…
Появилась Кармель с подносом. Алекс попросил счет. Как только официантка исчезла, он бросился расспрашивать:
— Расскажи мне о своей матери.
— Это долгая история.
— Я хочу ее услышать.
Он увидел, как смягчились черты ее лица, на губах появилась нежная улыбка, глаза подернулись завесой памяти. Вдруг она покачала головой.
— Ты не думаешь, что нам следует идти?
— Я не спешу.
— Не боишься, что Кармель появится из-за посудомоечной машины со словами «Я вспомнила вас, Алекс Карлайл!»?
— Ладно, — согласился он, поднялся из-за стола и придержал ее стул. Когда она поднялась, он посмотрел прямо ей в глаза.
— Ты можешь рассказать мне эту историю в другой раз, когда мы будем одни и нас никто не станет прерывать.
Его слова — определенная дань вежливости. Он не собирался снова встречаться с ней, не может быть ни никакого «другого раза», ни совместного сна на одной кровати, ни желаний, ни запретных фантазий…