Меня, как научного публициста продолжает волновать атмосфера мятежности, характеризующая дух современной интеллектуальной мысли. Я бываю в лабораториях, общаюсь с учеными, готовлю о них очерки, репортажи, документальные новеллы для журналов и газет. Каждый день я наблюдаю, как в недрах науки, в умах исследователей зреют гроздья гнева на несовершенство, на ограниченность теорий, как ждут они появления «безумных» идей, ждут от них ответа на свои самые жгучие вопросы. Вот почему героями одной из своих книг сделала удивительное порождение нашего века — лазеры и мазеры, и их творцов, советских физиков академиков Басова и Прохорова и американца Таунса. Ведь они, в сущности, начали с фантастического предположения о том, что атомы и молекулы веществ являются сверхминиатюрными радиопередатчиками и радиоприемниками, еще меньшими, чем знаменитые японские транзисторы. И эти, созданные самой природой, радиостанции ведут передачу из недр вещества. Волны, рожденные внутри вещества не только рассказывают о его строении. Эти волны света могут быть столь мощными, что на большом расстоянии способны резать металлические плиты.
Конечно, не сразу ученые поверили в это новое «безумие». Но новое всегда пробивает себе путь. Басов, Прохоров и Таунс были удостоены Нобелевской премии. Драматической истории этого открытия посвящена моя книга «Превращения гиперболоида инженера Гарина». В ней рассказало о молодой области науки — квантовой радиофизике, в создании которой участвуют и многие японские ученые, в том числе один из учеников Таунса, профессор Шимода, который, как мне известно, работает в Токийском университете.
Эту книгу, как и "Безумные" идеи" перевело издательство "Ратэис" и сегодня она продается в магазинах Японии.
Коль скоро я заговорила о своих литературных интересах и пристрастиях, должна признаться, что в последнее время меня больше захватывает даже не сам процесс открытия, не развитие идеи, а то интеллектуальное своеобразие ученого, которое помогло ему сделать открытие. Я считаю, что в истории открытий побочные обстоятельства жизни ученых не играют решающей роли. Правда, французский ученый Блез Паскаль утверждал: «Будь нос египетской императрицы Клеопатры короче, переменился бы весь облик Земли». Возможно, в нее не влюбился бы Антоний и, может быть, вся история завертелась бы как-то иначе.
Конечно, ничто не проходит без последствий. И на работу ученых тоже влияет целый ряд обстоятельств. Но, все-таки, самое главное — это ход мысли ученого. Стиль его разума так же неповторим, как манера письма художника, как особенность воображения композитора. Не даром считается, что теория относительности могла не появиться еще сто лет, не родись ученый с воображением Эйнштейна. Конечно же, своеобразие научного почерка, острота интуиции, необычная логика мысли — вот что приводит к открытиям, что действительно меняет облик окружающего мира.
Ведь все, что знает человек, все, чему научился, что создал — это результат его воображения. И воображение присуще не только поэту, музыканту, художнику. Пожалуй больше всего оно необходимо ученому.
Давида Гильберта, знаменитого математика, как то спросили об одном из его учеников: — Ах, этот-то? — ответил Гильберт. — Он стал поэтом. Для математики у него слишком мало воображения.
И вот, мне захотелось проследить развитие интеллектуальных особенностей, специфику научного творчества одного выдающегося ученого. Если героями двух первых моих книг была целая плеяда ученых, которые позволили себе думать иначе, чем другие, чем принято, то теперь я решила написать книгу с одним героем. Это человек уникальной судьбы, невероятного диапазона интересов и знаний. Он родоначальник советской радиоэлектроники. Будучи заместителем Министра Обороны СССР он ведал вопросами радиолокации. Сегодня его называют отцом советской кибернетики. Это о нем писал американский журнал «Эрфорс»: «Напрасно русские расточают похвалы Норберту Винеру. У них есть свой родоначальник кибернетики академик Аксель Иванович Берг». Моя книга так и называется «Аксель Берг, человек XX века».
Вместе с моим героем мне посчастливилось мысленно пройти все начало нашего века, проследить зарождение важнейших направлений радиотехнической науки, радиолокации, кибернетики, и благодаря ему проникнуть в своеобразную сферу современных исследований, которые развиваются на стыке кибернетики, психологии и педагогики. Речь идет о поисках разгадки секрета человеческого мышления. Берг возглавил интереснейшую область науки, где с помощью кибернетических машин ученые пытаются проникнуть в сокровенную лабораторию природы, в сферу формирования человеческого интеллекта, в корне изменить систему обучения. Это тоже одна из «безумных» идей нашего века, так как пока нет ни модели работы человеческой психики, ни математической ее интерпретации. Здесь работы ведутся на самом переднем крае науки — на стыке самых новейших достижений математики, физиологии, биологии, а также далеких от этих областей психологии и педагогики, электроники и кибернетики.