Богине Удачи нравилось, как с почти детским удивлением Эмиль реагировал на все те подарки, которыми она его одаривала. Нравилось, с какой невинностью он смотрел на ту жизнь, которая для нее стала обыденностью. В отличие от этого неискушенного человечка, она уже не была способна чему-либо удивляться, и поэтому богине захотелось баловать его еще и еще. Потому что, принимая ее подарки, Эмиль проявлял именно те чувства, которые сама она давным-давно растеряла. Она видела в нем другую версию себя — молодую душой, безгрешную, чистую. И, наблюдая за его эмоциями, Фортуна, казалось, и сама становилась веселее, невиннее, добрее.
Но рано или поздно богатство развращает. И в скором времени Эмиль стал тем, кого Фортуна так не любила. Он стал ею. Стал разбалованным, зазнавшимся богачом, которого больше нечем удивить.
Если поначалу комплименты заставляли его так мило краснеть и опускать взгляд, то со временем он и сам стал с тщеславием ожидать новых похвал. Это неизбежно, когда тебя превозносят все подряд. Рано или поздно ты начнешь забывать о своих недостатках.
Эмиль закатывал вечеринки, разбрасывался чеками направо и налево. Когда богатство сваливается на голову неожиданно, без всякого труда, с ним и расставаться не так уж сложно. Эмиль не думал о том, что случится с ним завтра, он не думал почти ни о чем.
Говорят, бедных и немощных следует жалеть. Но что за ирония, именно обиженные жизнью чаще всего оказываются способными на подлость. Одень, накорми, напудри бедняка — и очень скоро он позабудет о том, кем был раньше. Он сам начнет смеяться над теми, кто сводит концы с концами. Именно это и случилось с Эмилем.
Он с презрением смотрел на нищих и уничижительно обращался с обслуживающим персоналом. Брюзжал, придирался к мелочам, отпускал грубые, неуместные шуточки, которые не позволяли себе люди и более высокого положения. Эмиль стал самым невыносимым постояльцем отеля. Сотрудники с трудом выдерживали его капризы и увольнялись один за другим. Эмиль один на весь отель делал работу всей прислуги невыносимой. Что за глупость — разбогатевший бедняк оказался во много раз хуже тех, кто богат от рождения.
Эмиль не задумывался, почему так себя ведет, но на самом деле ответ был очень прост. Все эти люди, прислуживающие ему теперь, напоминали ему себя в прошлом. А никому не нравится, когда напоминают о том, что ты уже почти сумел позабыть.
Эмиль кутил и легкомысленно разбрасывался чеками, совсем не замечая, как устойчивая земля уходит из-под ног. Недолог час и он растратил все улыбки Фортуны до одной. Его картины раскупались все хуже, сам он старел и успел утратить свою юношескую очаровательность, которая всем так импонировала, а хуже всего было то, что приближалась война. Очередная война.
Накануне тех дней, полных нехорошего предчувствия, Эмиль сидел в отеле среди собранных чемоданов. Он съезжал, был по уши в долгах, и совсем скоро его призывали на фронт. Эмиль вертел в руках старинный револьвер — единственное, что у него осталось. Его приданное от прадеда. Как бы тяжело не становилось, эта вещь была единственной, которую он не решался продавать. Эмиль зарядил револьвер шестью пулями, оставив лишь одну пустую камеру, несколько раз прокрутил барабан и приложил дуло к виску. Шанс один к семи. Очень редкий и рискованный шанс. Эмиль закрыл глаза и вздохнул. Странно, почему-то именно сейчас на него нахлынула волна спокойствия и умиротворения, какого он не испытывал за всю свою жизнь.
Эмиль нажал на спусковой крючок…
Но пистолет лишь глухо щелкнул. Теплые женские руки обвили его плечи. Конечно же, она пришла. Только в такие моменты она и приходит к нему. Эмиль обессиленно опустил руку с револьвером. Казалось, сейчас орудие убийства в его ладони весило целую тонну.
— Ты вернулась?
Фортуна нежно провела рукой по его волосам.
— Я пришла попрощаться.
Богиня чувствовала, что дни ее на исходе и теперь даже ее сестра, Судьба, не сможет ей помочь. Все, чего ей хотелось, так это увидеть Эмиля в последний раз.
— Значит, пришла поглумиться? Что ж, признаю, ты победила, я — проиграл. Все, как ты и говорила, без твоей удачи я не стою ничего.
Эмиль был уверен, что Фортуна возненавидела его всем сердцем, но он ошибался. Несмотря на все то, что он совершил, богиня Удачи не могла испытывать подобных чувств к нему. Ведь Фортуна сама создала Эмиля таким, каким он был сейчас. Она своими же руками испортила его. Испортила своей безграничной удачей.
— Ты всегда говорил, что благодаря таланту добился всего. Что ж, Эмиль, ты и сейчас талантлив. Поверь, я говорю это честно. Твои картины по-прежнему прекрасны. Сейчас они стали даже лучше, чем прежде.
— Тогда… почему же их никто больше не покупает?
— Разве ты еще не понял? Потому что я перестала улыбаться тебе. Но ты говорил, что тебе не нужны мои улыбки, разве нет? Я не отбирала твой талант, Эмиль. Он по-прежнему с тобой. А значит, ты, как и хотел, сможешь попытаться взлететь снова, без меня.
Она выпрямилась и отошла на шаг назад, но Эмиль сразу же схватил ее за руку.
— Нет, постой!
Фортуна остановилась и перевела на него взгляд. Сейчас ее лицо было мрачным.
— Скажи мне… тебе ведь никогда не нравилась моя улыбка?
Выражение лица у Эмиля преобразилось. Он вспомнил те дни, когда еще не встретил богиню Удачи, когда вся его жизнь была сплошным несчастьем. Внезапно все мысли, чувства и эмоции выплеснулись из него бурным потоком слов:
— С самого начала я… я так долго ждал тебя! В тот день, много лет назад, я просил, умолял тебя взглянуть на меня хотя бы на мгновение. Я потерял все. Слышишь? Все! Я умирал от голода в тот момент, когда ты улыбалась другим. Ты улыбалась ужасным, мерзким, порочным людям, насквозь прогнившим, дуракам, всем подряд! Но не мне, не моим близким. Мой отец разорился, а мать, опороченная, скончалась в борделе… От меня отвернулись все друзья, никто не хотел и близко знаться с кем-то из моей семьи, — он смотрел на нее обвиняюще, разъяренно. Он наконец-то говорил все то, что думал на самом деле. Но секундой позже его взгляд преобразился: — И в тот миг, когда у меня не осталось ничего, я внезапно… встретил твой взгляд. Ты улыбалась. Именно тогда, когда я был измотан до такой степени, что уже не имел сил продолжать бороться. В тот самый день, когда у меня больше не оставалось сил на то, чтобы жить. Но твоя улыбка… Твоя проклятая улыбка… Как же я ненавидел ее в тот день. Как же мне захотелось навсегда стереть ее с твоего лица!
— …И у тебя получилось.
— Я ненавидел, проклинал тебя. Я хотел отомстить тебе.
Что-то теплое разливалось в груди. Фортуна почувствовала, как ее тело наполнилось легкостью. Яд из золотой стрелы волшебным образом прекратил распространяться.
Богиня Удачи наклонилась и обняла Эмиля, а тот продолжил совсем тихо:
— И несмотря на это… Лишь твой смех я продолжаю слышать.
Он так долго молил Удачу взглянуть на него. А когда она его наконец заметила, сам же от нее и отвернулся.
Стрела вспыхнула и взорвалась, рассыпавшись золотым дождем. Боль в груди совсем исчезла.
— Прости, Эмиль… — голос у Фортуны дрожал. — Но я больше не смогу тебе улыбаться.
Эмиль сжимал богиню Удачи в своих руках последний раз и почувствовал, как в его сердце что-то кольнуло. Впервые. Впервые ему по-настоящему захотелось, чтобы Фортуна улыбалась только ему.
Сердце Эмиля пронзила стрела.