— Ариэль, я люблю тебя, — выдохнул он хрипло, — но мы не можем быть вместе. Я не могу больше терзать себя безумными мечтами о нас…
От его слов меня словно окатило ледяной волной. Я прижалась к нему как можно крепче, не желая верить в горькую правду. В ту ночь мы занимались любовью со страстью обреченных…
После страстной ночи с Джейсоном я вернулась в Подводную Академию на рассвете, полностью опустошенная эмоционально, но в то же время парящая от любви. Мое тело все еще помнило его жадные поцелуи и крепкие объятия. Кожа, казалось, источала аромат человеческих духов, которыми была пропитана его одежда. Конечно, мне все это только казалось, но эти запахи и прикосновения были выжжены у меня в памяти, как и мое заклинание.
В коридорах Академии уже кипела жизнь — студенты торопились на утренние занятия. Несколько сирен из моей группы, стоявших в сторонке, резко замолчали при моем появлении, бросив на меня недобрые взгляды исподлобья. Я сразу почувствовала исходящую от них волну неприязни и зависти.
— Смотрите-ка, кто вернулся с ночного заплыва, — ядовито протянула одна из них — высокомерная стерва Нерея.
— Небось опять всю ночь пропала на берегу, охмуряя матросов! — со смешком добавила другая — вечно язвительная Тельхина.
— Надеюсь, хоть рыбий жир из нее не потечет от любвеобильности, — гаденько захихикала третья, имя которой я не помнила.
Я старалась пройти мимо, не поддаваясь на эти провокации. Но когда одна из них демонстративно зажала нос, делая вид, что от меня разит рыбой, я не выдержала.
— Лучше бы завидовали молча! — прошипела я, разворачиваясь к ним. — Между нами, девочки, говорят, с завистью приходит преждевременное окостенение…
Нерея задохнулась от возмущения и попыталась броситься на меня с кулаками, но ее удержали подружки. В воздухе повисла угрожающая тишина, нарушаемая лишь глухим рокотом яростного дыхания сирен.
— Ах ты, жалкая безродная тварь! — вдруг выплюнула Нерея. — Ты как твоя мать, такая же отступница! Никто из нормальных сирен не будет тайком плавать на берег! Это противно всем нашим традициям!
— Да я хоть на берег, хоть на отмель, тебе-то какая печаль? — огрызнулась я в ответ. — Или ты просто жалкая трусиха, которая ночами лишь грезит о подобных… приключениях!
Тельхина с подругами испустили гадкий смешок, а лицо Нереи перекосилось от бешенства.
— Как ты смеешь?! Да я из древнего сиренского рода, куда тебе, мусорная…
Но договорить она не успела — сзади раздался грозный оклик:
— Эй, что тут происходит? Немедленно прекратите это безобразие!
Все мы синхронно обернулись на звук. Из-за поворота показался наш грозный проректор — высокий широкоплечий тритон Себастьян с мрачным лицом. Компания моих мучительниц замолчала, дружно поджав губы.
— Все по аудиториям, живо! — велел проректор жестким тоном. — А ты, Ариэль, проследуй за мной.
Я покорно поплыла за ним, обреченно гадая, какое же наказание он для меня припас. Нереины слова о моем «противоестественном» поведении явно уже дошли до его ушей. В глубине души я уже жалела, что так грубо отбрила однокурсниц и позволила разгореться конфликту. Вероятно, теперь за это мне придется расплачиваться…
Я покорно плыла следом за Себастьяном, но на мое удивление он направился не в свой кабинет, а в противоположную сторону. Черт, он ведет меня в свои личные покои — значит дело совсем плохо! Его квартира находилась в отдаленном крыле Академии. От одной только мысли о возможном ходе разговора с проректором у меня вспыхивали жаром щеки.
В приемной Себастьяна пришлось изрядно обождать, пока он не разобрался с другими важными делами. Наконец, его верный стражник Лиркей отворил дверь и жестом пригласил меня войти. Проректор восседал в кресле из жемчуга, с каменным выражением изучая свиток. Он не шевельнулся, когда я проследовала к нему.
— Я слушаю, досточтимый проректор, — почтительно промолвила я, осмелившись лишь бегло взглянуть в его суровое лицо.
Себастьян вскинул на меня непроницаемый взор своих темно-синих глаз и отложил свиток в сторону.
— Присаживайся, Ариэль, — кивнул он на соседний жесткий стул, обитый кожурой анемоны.
Я опустилась на указанное место, ожидая продолжения. Ректор вперил в меня долгий, изучающий взгляд, от которого у меня вдруг по спине побежали мурашки. Было что-то странное, почти щемящее, в его глубоком, проникновенном взоре.
— Ты в последнее время совсем отбилась от рук, — констатировал он наконец глуховатым голосом. — Шалишь на занятиях, безобразничаешь с однокурсницами, витаешь в облаках во время важных лекций…