Он умолк, продолжая изучать меня каким-то тяжелым, одновременно осуждающим и обезоруживающим взглядом. От его пристального внимания мне вдруг стало не по себе.
— Я… у меня появились некоторые… личные заботы, — залепетала я, отводя глаза. — Прошу простить мою рассеянность, досточтимый Себастьян. Такого более не повторится.
— О да, эти твои «личные заботы»… — глухо отозвался ректор, прищурившись. — Я давно за тобой наблюдаю, Ариэль. И прекрасно вижу все перемены, что с тобой произошли в последнее время…
Он выдержал вновь эту непростительно долгую паузу, буравя меня все тем же странным, напряженным взглядом. От этого у меня начало ускоренно колотиться сердце.
— Не смей лгать мне, — продолжил Себастьян, качнув головой. — Признавайся, что натворила? У тебя связь с кем-то из смертных, не так ли?
От его слов я поперхнулась, чувствуя, как у меня все внутри сжалось. Неужели кто-то из сестер-сирен проследил за мной и доложил ректору? А может, меня заметили во время ночных встреч с Джейсоном? Тревога растеклась по всему моему телу липкой волной.
— Нет-нет, что вы… я не могла так… — я не успела договорить.
Заметив мой испуг, Себастьян чуть смягчился в лице. Он издал какой-то невнятный полу-вздох-полу-стон.
— Не бойся, — проговорил он, и в его голосе мне вдруг послышалась странная мольба. — Я ничего не расскажу остальным старейшинам Совета Сирен. Но твои посещения побережья не остались секретом. Надеюсь, что это просто любопытство. Но ты должна понимать — это очень опасно! И… слишком многое… связывает нас, Ариэль. Еще с момента, когда я вступился за тебя после изгнания твоей матери из города…
С этими словами он встал со своего места и медленно поплыл ко мне. Я замерла в ужасе, не понимая, чего ожидать. Но Себастьян лишь остановился рядом и с какой-то странной бережностью коснулся моей щеки кончиками пальцев. Я почувствовала прикосновения его длинных когтей к своей коже.
— Ты от меня ничего не скроешь, Ариэль… — проговорил он, едва слышно. Его глаза вдруг затуманились, во взоре промелькнуло невыразимое и почти болезненное чувство. — Я вижу твое сердце насквозь. И знаю, через какие муки ты сейчас проходишь…
Его прикосновение и странный, пронзительный взор, а также эти очень интимные слова повергли меня в смятение. Я ощущала странную двойственность происходящего, необъяснимый подтекст, скрывавшийся за его речами. И в то же время, по моей коже вдруг побежали табуны мурашек от этого неожиданного соприкосновения.
— Я запрещаю тебе плавать на берег, — внезапно отрезал Себастьян, вновь меняя тон на строгий и официальный. — Никаких оправданий! Помни — там лишь смертные, тленные создания низшей расы. Они опасны! Как бы кто-то из них не, льстил тебе, как бы он ни… В общем, он неминуемо предаст тебя или охладеет рано или поздно. Лишь наша семья — истинная и вечная ценность для сирены…
С этими словами проректор жестом отпустил меня, и я юркнула в коридор сама не веря, что на этот раз обошлось. В эту минуту я даже пообещала себе, что больше никогда не приплыву на берег. Глупая маленькая русалка…
Сегодняшняя лекция магистра Кальпурнии была посвящена темным водным чарам, способным изменять погоду в целых регионах мирового океана. Обычно я с жадным интересом впитывала все ее наставления, но в этот раз никак не могла сосредоточиться.
Мои мысли то и дело невольно возвращались к ночным встречам с Джейсоном. Я представляла его сильные объятия, жадные поцелуи, твердые прикосновения рук к моему телу. От воспоминаний о нашей запретной страсти по моей коже пробегали мурашки.
— …заклинание «Разящий шквал» должно быть самым опасным оружием в арсенале сирен… — вещала магистр.
Я бездумно кивала, едва вслушиваясь. Вместо этого в моем сознании всплывали картины наших ночных утех — как море омывало наши тела, как Джейсон исследовал своими губами и пальцами мое тело, как мы сливались воедино в водоворотах неистовой страсти…
Мое дыхание невольно участилось, щеки запылали. Будь я человеческой девушкой, они бы наверняка залились предательской краской стыда. К счастью, сиренам это не знакомо.
— …Встретив корабль жертвы, стоит сперва обездвижить его при помощи морской воронки или шторма… — бубнила Кальпурния.
А я не могла избавиться от греховных образов, разрывающих мой мозг. Вот Джейсон накрыл меня своим телом, придавливая к гальке, вот целует мои губы, затем шею, бросая взор исподлобья — такой полный желания и обещания новых наслаждений… От одних только воспоминаний об этом ниже моей талии все буквально пылало, словно его руки снова касались меня там.