Я ощутила, как жар бросился мне в лицо при этих дерзких словах подруги. Отмахнувшись, я поспешно отвернулась в сторону, делая вид, что заинтересовалась принесенным анемоновым салатом. Но в душе уже расцветала надежда — а что, если Перл права, и моя тайная страсть к негласному повелителю Академии еще может стать явью?
После завтрака я поплыла вместе с Перл и другими сокурсницами в Арочный зал — одну из главных аудиторий Академии для лекционных курсов. Это была огромная полусферическая пещера, уходящая далеко вглубь скального массива островка. Сводчатый потолок поддерживали несколько рядов колонн, выстроенных из гигантских валунов. Между ними виднелись парящие в прозрачной воде арки из коралловых наростов невероятной красоты.
Мы рассредоточились по скамьям ближе к помосту в центре зала, служившему кафедрой для преподавателей. Зрителями в эту минуту были не только студенты нашего курса, но и более младшие группы мальчиков-тритонов и русалочек, всего около сотни юных созданий. Атмосфера Арочного зала всегда благоволила к размышлениям и неспешному обучению.
Через несколько минут из-за одной из кулис медленно выплыла маленькая сгорбленная фигурка сирены в балахоне из водорослей. Это была Мадам Полли — древняя и весьма сварливая преподавательница истории подводного народа, чей возраст даже страшно было представить. Ну и она сама уж точно не помнила сколько ей вообще лет. Она слегка поклонилась аудитории и заняла свое место на вращающемся кресле за импровизированной кафедрой.
— Здравствуйте, дети моря, — протянула Полли своим скрипучим голосом. — В начале этой учебной недели я хотела бы снова напомнить вам о ваших истоках и предначертанной судьбе. Ибо только познав историю и древние традиции нашего рода, вы обретете истинное могущество.
Старуха шевельнула когтистыми пальцами, и прямо в воздухе над нею замерцали переливающиеся диковинные образы — полупрозрачные видения эпизодов из жизни сиренского народа в древности. С суровым лицом Полли повела свою необычную лекцию, комментируя каждый эпизод миража скрипучими фразами:
— Прошли тысячи лет с тех пор, как наш народ зародился в пучинах мирового океана и достиг вершины могущества и процветания там, на Атлантическом хребте. Вы видите, как вольно жили тогда наши предки, владыки морей…Но людская алчность губит все, к чему присасывается. Жадные человеческие пираты совершали набеги, разрушая и грабя наши подводные чертоги…
Сцена видений сменилась на разрушенные города, всполохи огня и бегущих в ужасе сирен. Сердце мое сжалось при этом зрелище грубого варварства.
— После Великой Войны нам пришлось рассеяться по укромным уголкам океанов и морей, таким как Эгейское море, где располагается наш Мармарис. На протяжении столетий мы хранили память о предательстве людей и клялись никогда не допустить их вторжения в наши обители…
Теперь видения показали горы потопленных кораблей с безжизненными телами матросов, а также сирен, зловеще колдующих и вызывающих штормовую стихию.
— И по сей день, дети мои, каждый из вас предназначен для продолжения этой священной миссии — очищения морских просторов от людской нечисти, губящей все живое! — провозгласила Полли с воодушевлением. — Вы научитесь призывать морских чудовищ, вызывать ураганы и топить суда! Вы станете настоящей грозой морей!
Ее слова сопровождались все более зловещими и жуткими видениями кораблекрушений, судов, увлекаемых на дно гигантскими щупальцами, моряков, захлебывающихся в пучине. От этого зрелища меня начало мутить.
Внезапно, я подняла взгляд и встретилась глазами с Перл. Подруга была абсолютно спокойна и даже улыбалась, завороженная этой устрашающей красотой древней вендетты. И тут я поняла, что одна в этом зале испытываю сомнения и ужас от самой мысли воплотить подобное в жизнь.
Я принялась судорожно озираться по сторонам. Юные русалочки и тритоны смотрели на профессора Полли с безмятежными восхищенными лицами, словно для них все было нормальным. Лишь у меня одной в голове вертелись эти назойливые вопросы о смысле ненависти и войны с людьми.
«Что же со мной не так? — пронзила меня очередная беспокойная мысль. — Почему я одна не могу проникнуться этими природными законами нашего существования? Неужели я не такая как все, не обычная сирена, а какое-то уродливое отродье сиренского рода? Ведь и моя мама…»
Но эти мысли я точно запрещала себе даже думать. От подобных сомнений в голову пришла новая волна кошмаров, окончательно испортивших мне настроение. И чем дальше развивалась лекция, чем больше омерзительных видений вставало передо мной, тем сильней становилось чувство, что я не имею права быть русалкой. Что я — нечто чужеродное, какая-то ошибка… И теперь у меня осталось только одно желание — поскорее вырваться из этого жуткого зала!