— Не бойтесь. Это место совершенно безопасно, — прошипел Себастьян, оглядываясь по сторонам. — Здесь никто не потревожит нас, дорогой Виктор.
— Надеюсь, что так, — буркнул богач, вытирая пот со лба. — Иначе наши с тобой партнерские отношения могут внезапно закончиться. Если меня увидят рядом с такой морской образиной, мне придется тебя убить.
Себастьян, казалось, пропустил колкость Виктора мимо ушей. Они остановились у небольшого озерца, просачивающегося сквозь трещины в скалах. Виктор тяжело опустился на валун, проректор замер подле него с высокомерным видом. Мое сердце бешено колотилось — догадка о причине их встречи уже закралась ко мне в голову, и от этой мысли по спине пробежал холодок.
— Ну так что? — нетерпеливо вскинулся богач. — Где же она? Я жду не дождусь нового экземпляра для моей коллекции.
Себастьян скривил губы в отвратительной ухмылке.
— Не извольте беспокоиться, достопочтенный Виктор, — его голос сочился ядовитым сарказмом. — Сирена уже у меня на крючке. Скоро я выманю эту маленькую русалочку из ее норы, и тогда…
Он многозначительно замолчал, лукаво сверкнув глазами. Виктор недовольно забарабанил пальцами по ручке трости.
— Но мне нужно быть уверенным, Виктор, что на этот раз вы все хорошо подготовили и ее не постигнет судьба всех предыдущих…
— Брось! — недовольно прервал его Виктор, — Я построил лучший аквариум, какой только возможно создать! Он крупнее чем прошлый и туда подается воздух. Сирена не задохнется как прошлая.
— Тогда вы получите живую сирену, за которой так охотитесь, — процедил Себастьян. — Эту юную дурочку заворожили человеческие чары, она часто ошивается на берегу. Стоит мне захлопнуть ловушку, и она у вас…
Я не могла поверить своим ушам! Себастьян замышлял предать меня, выдать этому скользкому богачу! От шока и разочарования я чуть не вскрикнула, едва не выдав своего присутствия. Руки сами собой сжались в кулаки, ногти вонзились в ладони.
— И какая же цена вопроса на этот раз? — поинтересовался Виктор, кривя рот в жадной усмешке. — Надеюсь, ты не слишком безрассуден, старина?
Себастьян бросил на него гневный взгляд, но сдержался.
— Как в прошлый раз, не больше. Ты же знаешь, я не люблю драть три шкуры с партнеров, — он скрестил руки на груди. — Но есть одно условие…
— Какое же? — Виктор насторожился.
Ректор наклонился к нему и хриплым, змеиным шепотом произнес:
— Эта сирена необычная… она умеет превращаться в женщину… Я хочу иметь возможность навещать ее… когда буду у вас в гостях, Виктор.
Виктор расхохотался, отставив трость в сторону.
— Ну надо же! Так старый греховодник все еще увлекается девчонками? Себастьян, мне еще дед рассказывал о том, как с тобой вел дела, и ты уже тогда был стар для тритона! Ладно, ладно, приходи, хм… навестить ее разок в месяц-другой, если приспичит. Только смотри, не увлекайся, проректор. Помнишь, что было в прошлый раз?
Я удивилась — Виктор угрожает древнему морскому монстру? Голос Себастьяна вдруг также сделался резким, и тоже с ноткой скрытой угрозы:
— Это были другие. Но с этой все будет иначе, обещаю!
Виктор помолчал секунду, а затем спросил проректора.
— Говоришь, она обращается женщиной? И красивой, надо полагать?
— Она прекраснее всех живых женщин! — пылко ответил Себастьян.
Я была настолько оглушена их разговором, что даже не почувствовала, как по щеке скатилась слеза…
Слова ректора повисли в гробовой тишине грота, отзываясь эхом от сводчатых стен. Я прижала ладонь ко рту, чтобы сдержать рыдания. Сердце оглушительно колотилось, грозя выпрыгнуть из груди. Все встало на свои места — те зловещие слухи, которым никто не хотел верить. Периодические исчезновения сирен, которые списывались на досадные несчастные случаи. Ропот и недовольство среди студентов… А ректор Себастьян все это время попросту торговал нами, юными русалками! Ради наживы и своей похоти!
Гнев, отчаяние и страх смешались в горькой, удушающей волне. Я едва не задохнулась от нахлынувших эмоций. Предательство человека, которому мы, девушки-сирены, вверяли свои жизни и судьбу, шрамом обожгло душу. Неужели все эти годы наш уважаемый проректор лишь следовал своим порывам, вероломно продавая нас одну за другой зажравшемуся богачу Виктору? И сколько это все продолжалось, раз Виктор упоминал аж своего деда?!
Я вспомнила все пропавшие лица, имена сестер, чьи судьбы так бесследно оборвались, — Каммерил, Шардрис, Ализа… Сколько же их было? Воспоминания об утраченных подругах терзали меня, одна за другой всплывали их улыбки, смех и жизнерадостные взгляды. Они канули в безвестность, и я никогда не узнаю, что с ними сталось — не иначе как погибли, томясь в неволе у этого живоглота Виктора! Или их замучил уже проректор Себастьян?