Мучительная тоска по прошлой жизни скребла мое нутро, выворачивая душу наизнанку. Чтобы не сойти с ума от горя и одиночества, я нередко впадала в забытье, уплывая в цветные видения былого…
Холодный каменный ужас сковал все мое естество, когда со стороны входа в зал с аквариумом появилась группа людей. Выстроившись цепочкой, они медленно приближались, с любопытством разглядывая мое водное логово. Я напряглась, сжалась в комок, припав к дальней стенке и выставив вперед плавники в ожидании нападения.
Первой шла высокая дама в шикарном платье и шляпке с лентами. Она опиралась на трость и прищурившись с раздражением смотрела на меня. За ней семенил тучный мужчина с бакенбардами, шумно дышащий в платок. Рядом с ним держалась молодая женщина исключительной красоты в светлом бирюзовом платье. Ее соблазнительная фигура выгибалась дугой, а глаза излучали неподдельный интерес. Замыкала процессию дама с двумя детьми — мальчиком и девочкой, которые бойко озирались по сторонам и дергали мать за руки.
Медленно, важно, словно на смотр какой-то диковинной зверушки в зверинце, компания обошла три четверти аквариума. Меня окатило волной брезгливости. Я была всего лишь безмолвным экспонатом для их потехи, «редкостной русалочкой», захваченной жадным богачом Виктором!
Отвращение душило меня, и в то же время я жалась по углам, опасаясь внезапного нападения или попытки поймать меня при помощи сетей или арканов. Наверняка где-то здесь прячутся подручные Виктора, готовые кинуться в воду по первому его знаку.
Дойдя до противоположного края чаши, гости остановились и принялись меня разглядывать. Сердце ушло в пятки, когда пожилой мужчина ткнул пальцем в мою сторону и недовольно проворчал:
— Эй, Виктор! Это что, какая-то мистификация? Ты что, снова над нами шутишь? Я вижу здесь только огромную рыбищу, завалившуюся на дно!
Раздались смешки, и гордая дама захихикала в кружевной платочек:
— Ох, пустая трата денег на эти твои выдумки, Виктуар! Это обычный ленивый сом, больше ничего. Но на секундочку мне показалось что это сирена, да!
Внутри у меня все похолодело от ужаса. Неужели я так сильно сжалась, что меня и правда не разглядеть? Или эти люди столь слепы, что принимают сирену из плоти и крови за рыбу или морского гада?
Виктор, который подошел к ним с другой стороны, лишь досадливо поцокал языком. Когда зрители проявляли недовольство, он всегда старался их удовлетворить.
— Ну-ну, присмотритесь повнимательнее, господа! — закудахтал богач, многозначительно подмигнув молоденькой красавице. Та присела на корточки и выгнула спину, едва не выскользнув из корсета. — Разве это рыбье тело? Обратите внимание на линии, полюбуйтесь этими формами! Это сирена! Проклятие морей!
— Да где же, я ничего не вижу! — махнул рукой джентльмен. Его взгляд приобрел разочарованное выражение. — Но ты наделал ажиотажа, мой друг, а в итоге — просто шутка и мистификация, как обычно.
— Смотрите, смотрите! — захлопотал Виктор, весь подаваясь вперед. — Вот же она, моя прекрасная русалка, это воплощение древних легенд!
Он замахал руками, призывая меня выйти на свет. Потом требовательно постучал по стеклу тростью. Я мысленно вознегодовала на дерзость обсуждать меня как вещь. Что за наглость!
Пренебрежительно фыркнув, я отвернулась и попыталась отплыть в сторону, но тут же запуталась в водорослях, громко расплескав воду. Гости издали дружный гогот, заливаясь смехом.
— Да где там русалка! — гаркнул толстяк, отсмеявшись и утирая слезы. — Ты снова нас дурачишь, Виктор? Не выйдет, друг мой, мы не маленькие!
Я сжалась в комок, доведенная до отчаяния. Неужели мне теперь вечно выслушивать эти грубые насмешки?! Люди считают нас, русалок, всего лишь небылицей, дурацкой сказкой… Сколько же унижения мне еще предстоит вынести?
Надругательства продолжались еще некоторое время. Виктор оправдывался, взывал к разуму и фантазии собравшихся, даже грозил вызвать слуг с сетями и выловить меня. Но издевки не утихали, они душили меня будто вонючая водная каверна…
В конце концов, заломив шляпку, важная дама повернулась, явно желая уйти:
— Все это пустая трата времени, я устала! Пойдемте же на воздух, Виктуар, и впредь не смейте зазывать меня на подобные представления!
Уходя, гости продолжали перешептываться и хихикать. А я осталась в аквариуме — одинокая, подавленная, изможденная душевными муками. Вот они, люди… Вот их отношение к моей расе! Но неужели оно всегда будет таким жестоким и бесчувственным?