— Не очень… Там я тоже ненадолго задержусь. Так что, если могу быть полезен, смело обращайтесь.
Ганьон встал напротив и без лишних церемоний заговорил:
— Леди, вы здесь новенькая и, должно быть, не знаете, какой репутацией пользуется эта молодая особа, что сидит рядом с вами. Думаю, вам лучше воздержаться…
— Это вам лучше воздержаться! — Сине-зеленые глаза источали холод и неприязнь. — Нам с мисс Фултон здесь вполне удобно вдвоем, а что касается ее неудачного брака, так, по-моему, это не повод, чтобы отказывать ей в симпатии или вежливости.
Пег закусила губу и потупила взор, но украдкой благодарно стиснула своей защитнице руку.
Армодель заметила, как на лице Раунди заиграла легкая улыбка, когда Ганьон повернулся к ним спиной, дрожа от праведного негодования.
Позже, в дороге, Армодель стала вкрадчиво изучать Раунди. Его лицо было задумчивым и спокойным, а улыбка почти застенчива. Казалось немыслимым, что этот человек когда-то лишил жизни десятерых.
Ганьон нарушил тишину, обращаясь к Раунди:
— Что думаешь делать, когда Бойси тебя прижмет?
— Простите, не понимаю, о чем вы.
Армодель услышала в его голосе нотки холодного гнева.
— Да ну, ты конечно же слыхал про Тода Бойси! Он шериф в Уиллоу-Спрингс. Собственноручно прикончил семнадцать — нет, даже восемнадцать человек! Говорят, шесть зарядов за секунду выпускает. Он убил Лью Коула.
— Коул сам давно напрашивался на пулю.
— Может, Бойси про тебя то же самое скажет.
Голос Раунди звучал ровно и неприветливо.
— Друг мой, к чему этот разговор? У Тода Бойси свои дела, у меня — свои. Он вряд ли станет искать неприятностей, если можно обойтись и без них.
Ганьон не мог не оставить за собой последнее слово:
— Он нас встретит. — И хмуро усмехнулся: — Тогда и поглядим.
Белл открыл глаза.
— Пусть треплет, что хочет, Раунди. Бойси — человек неплохой. А если он кого и убил, так они сами нарывались. Но вот чужих, особенно с оружием, он не любит — это верно.
Разговор прекратился. Они услышали, как наверху засуетился незнакомец со «спенсером». К тому времени заметно похолодало, и ветер усиливался. Внезапный его порыв едва не приподнял дилижанс.
— Северный, — сказал Белл, — и застал нас в неудачном месте: впереди еще несколько миль — ни холмика.
Скотт Раунди поднял шторку и глянул в окно. Уже стемнело, но было видно, как вихрем кружится мелкий снег и стелется поземка.
Он откинулся на сиденье и закрыл глаза. Всегда один и тот же сказ. Стоит раз пустить в дело кольт, и тебя уже не оставят в покое. Сколько ребят зря погибло в перестрелках, начавшихся из-за пустой болтовни глупцов, из-за их садистского любопытства к кровопролитию и мальчишеского желания увидеть, как состязаются сильнейшие. Он слышал бесконечные споры о том, кто бы вышел из схватки победителем: Хикок или Бен Томпсон, Уайт Эрп или Джон Ринго, Бун Мей или Сет Буллок. Люди взахлеб обсуждали их бойцовские качества, сравнивали их победы, вечно завышая число убийств на их счету.
И вот все начиналось опять.
— Чарли Стормс, — сказал Ганьон, — этот, пожалуй, самый быстрый. И спины никому не покажет. Не думаю, что у Эрпа был бы хоть один шанс.
Белл, который внимательно его слушал, снова открыл глаза.
— Нет больше Чарли, — сообщил он. — Его Люк Шорт в Тумбстоне прикончил.
— Шорт? — с презрением обронил Ганьон. — Ты это брось.
— Я тоже слышала, — тихо заметила Пег Фултон.
Армодель взглянула на Скотта Раунди. Он сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сиденья, и как будто ничего не слышал. Она знала, что он не спит, — заметила, как с минуту назад он приоткрыл веки. Каково ему это слушать? Будет ли тот человек искать с ним встречи? И, если да, чем это кончится? В испуге она вновь посмотрела на Раунди. Подумать только, ведь его вскоре могут убить!
— Понасочиняли про них небылиц, — возгласил Ганьон, глядя на Раунди. — А попадись им на пути кто покрепче, так они другие песни поют.
У того открылись глаза.
— А ты бывал под дулом?
— Я-то нет, но…
— Вот погоди. Посмотрим, что ты споешь.
Раунди повернулся к Ганьону плечом. Сквозь трещину в шторке он видел, как падает снег — стремительный и нескончаемый. Уже некоторое время дилижанс тащился со скоростью черепашьего шага.
Белл не спал. Скотт Раунди и Тод Бойси… Будет на что посмотреть и о чем потом рассказать. Он помнил, с какой жадностью все слушали истории о знаменитых схватках. Конкэннон видел перестрелку между Биллом Бруксом и четырьмя братьями, которые пришли за ним следом в Додж. Он глядел в окно ресторана, когда Брукс подошел к двери и уложил всех четверых прямо на улице. Дело было давнее, но Конкэннон своим рассказом до сих пор мог собрать вокруг себя толпу. Белл много лет жил на Западе, знал наперечет все великие имена, но увидеть, как дерутся лучшие из лучших, ему еще не доводилось.
Этот Раунди — парень не промах. В Форт-Гриффине он пристрелил Кона Байглоу, а Байглоу слыл опаснейшим головорезом. Но Раунди оказался резвее и всадил ему в сердце две порции свинца. Байглоу давно был в розыске, но только потешался над рейнджерами, уходя у них из-под самого носа, пока в тот день его не накрыл Скотт Раунди.
Раунди сутулился в углу, досадуя на попутчиков. Никак не угомонятся, лишь бы других лбами сталкивать.
Тод Бойси… Это имя произносят с почтением и страхом. Но что он за человек? Если он такой, как Джефф Мильтон или Джим Жиллетт, то стреляет лишь в случае крайней необходимости. Но вдруг он тот же охотник за дешевой славой, что, скажем, старый Джон Селман, который сделал пару зарубок на рукоятке при самых что ни на есть сомнительных обстоятельствах? Ведь многие шерифы полагали, что простейший способ сохранить авторитет — убивать всякого, кто ему угрожает, всего лишь своим присутствием.
Раунди не хотел лишней крови, но миролюбие могло оказаться ему не по карману. Он знал: стоит прославиться и покоя не жди до гроба.
Дилижанс лениво тащился в ночи. Во время случайной остановки Раунди достал одеяла и накинул их на колени Армодели и Пег, а сам задумался, прислонясь к стене. Что ж, дуэль так дуэль, но он только порадуется, если ему дадут спокойно проехать через городишко. Он вдруг понял, что уже не хочет там задерживаться. Нет, сразу уезжать нельзя, а то разлетится слух, что Раунди дал деру, и ему придется убить еще с полдюжины дураков, которые захотят завоевать почет ценой его жизни.
Он устроился поудобнее, чтобы хоть немного поспать. За окном падал снег, и ветер покачивал дилижанс, который медленно тащился по запорошенной дороге.
Тод Бойси был уже немолод. Когда он стал здешним шерифом, Уиллоу-Спрингс представлял собой бурлящую клоаку, в которой за ночь совершалось по два-три убийства. В первый месяц службы он застрелил четверых и еще двоих до конца того же года. После этого беспорядков поубавилось, разве изредка ему приходилось стучать револьверной рукояткой по черепу какого-нибудь выскочки, возомнившего себя главой городка, и однажды он в одиночку утихомирил разъяренную толпу, намеревавшуюся линчевать арестанта.
Однако в последнее время становилось все трудней. В прошлом году за его головой в Уиллоу-Спрингс дважды пожаловали непрошенные гости. Один из них — розовощекий юнец, считавший себя опасным человеком; другой — горластый выродок, который заявлял во всеуслышание, что Тод Бойси уже стар для своей работы.
Обоих закопали на холме за городом: мальчишка был слишком дерзок при таких навыках стрельбы, а крикун, пожалевший в последнюю минуту о своем бахвальстве, мог потом вернуться и напасть из-за угла. Тод Бойси не дожил бы до своих пятидесяти четырех, позволяй он себе так рисковать. В самом деле, для шерифа он по здешним меркам староват, но его рука была все так же тверда, а глаз верен.
На улице падал легкий снежок и дул ветер, когда он зашел в «Золотую звезду». У стойки наливал себе виски человек в вымокшей от снега одежде для верховой езды. Увидев Бойси, он обрадовался: