- Ты смеешь отвергать меня?! - оскорбленная Хартс скривила фиолетовые губы и тут же вытащила из-под мантии голубой шар, размером с ладонь. Пронзив юношу взглядом разгневанного учителя, решившего наказать неблагодарного ученика, она провела своим острым коготком по шару. Послышался режущий ухо скрежет. А Фэл, прижав ладони к ушам, согнулся от боли и упал на колени.
В полнейшей тишине на каменном полу комнаты Веденья корчилось и билось в судорогах его тело. Вихрь стонов, вырываясь из глубин его подсознания, вселял в него ужас, смятение и отчаянье. Голоса всех страждущих Дрэймора он слышал внутри себя. Боль всех живых раздирала его кровоточащее сердце и вспышками молний пульсировала в висках. Это была ожившая объединенная память народа о первом пришествии тьмы, превратившей Гринтайл в Дрэймор. И именно эта всеобщая память не давала ему покоя... Чувство вины терзало его... Хотя он не помнил, в чем его преступление... О, как это невыносимо больно!..
- Встань, - приказал ему властный голос Хартс, и в то же мгновение все стихло. - Я ведь бездушное чудовище - такой ты меня считаешь? - язвительно улыбнулась высокая металлогласная женщина. - Разве я могу отказать себе в удовольствии причинить кому-то боль? А что касается твоих кошмаров... ты и сам знаешь, что тебе это только на пользу. Многие алькоры, малодушно присягнувшие мне, не могут обмануть подсознания, оно пробивается наружу, оно вопиет им: «Вы - ничтожества! Вы - предатели!», и оттого они еще больше мечутся и буйствуют, не находя покоя и удовлетворения. И, надо сказать, в этом, калу, ваше везение. Иначе вы шатались бы сейчас вокруг Падшей обители - слепые, безгласные, кривые и бесформенные, как кичупы. А для кичупов уже нет дороги назад - сгубили они свои души. Они глухи к зову Соула-Мировой души, ибо напрочь лишены собственной, так же, как и осмысленной воли. Так что, оно и к лучшему, что душа твоя, мой милый мальчик, болит и кровоточит, по крайней мере, она у тебя еще есть. Без Соула электианская раса медленно, но верно вырождается...
Полностью овладев собой, Фалькон поднял голову и горько усмехнулся.
- Я не понимаю, как в твоем гнилом сердце может жить любовь, хотя я сам никогда не испытывал ничего подобного.
- Вот именно, тебе не дано это понять. Запомни, раз и навсегда: ты всего лишь исполняешь мою волю, ты - мой слуга, - Элерана выделила последнее слово. - У тебя вообще не должно быть собственного мнения. - Хартс взглянула в зеркальную гладь круглого бассейна, располагавшегося в центре комнаты Веденья. - А теперь подойди сюда и посмотри на это.
Голубые воды бассейна зарябили, меняя цвет, и на нем отобразились три девушки, спускающиеся по пологому склону горы вниз, прямо к перекрестку дорог.
- Сейчас они подходят к дорожной развилке. Как быстро они продвигаются... не ко времени. Скорее всего, они пойдут по направлению к Храму. Но без Грейна им здесь делать нечего. Грейн пока на пути к Долине Отчаяния. Твоя задача их задержать. Отвлеки их чем-нибудь, но так, чтобы они ничего не заподозрили. Кроме того, они вряд ли сумеют перебраться через каньон, окружающий храм. Возможно, нам придется им помочь преодолеть его. Но я не хочу, чтобы этот путь был для них слишком прост. Мне важно проверить их, испытать на прочность. Я должна быть уверена, что они справятся. Да и дополнительная закалка им не помешает.
А еще... мне нужна любовь. Настоящее сильное чувство, настолько сильное, что сломит любые преграды, стоящие на пути. А иначе им не победить. Тебе придется потрудиться для этого, Фалькон. Как тебе эта наивная ведьмочка? - В зеркале воды отразилась черноволосая девушка с нежным белокожим лицом и точеным носиком. - Ты посмотри, какие у девочки глаза - столько в них доверчивости... - сказала Хартс с такой интонацией, что было непонятно: восхищается она или глумится. - Такие, как она, очертя голову кидаются на помощь! Нет ни злобы, ни алчности в этой наивной душе... А лицо... а лицо так и светится теплом и лаской... - хриплым басом проговорила она, и в голосе ее прозвучала тоска. - А девчонка-то с характером! - тут же засмеялась Магисторша Тьмы. - Смотри, она чем-то недовольна, выговаривает что-то алькорше... При всей своей доброте она не больно-то поддается волчице!
Как ты думаешь, что ты должен сделать для того, чтобы она в тебя влюбилась?...
Фалькон угрюмо молчал. Сейчас, когда его перестало штормить от душераздирающих воплей и боли, он хотел только одного: быть бесчувственным, как камень, быть свободным, как воздух, а главное, никогда не впускать в себя чужие страдания.
- Правильно, ты должен вызвать в ней сострадание. А она пожертвует ради тебя, чем угодно, даже собственной жизнью, - с усмешкой проговорила Хартс и плавным движением руки задвинула лицо девушки в глубину картинки. Фигура Майи быстро уменьшилась и заняла свое место среди подруг, шагающих по песчаной дороге среди редких кустарников и одиноких зонтообразных пальм. - Путь до замка не должен казаться им слишком простым, - еще раз повторила она. - Пусть эти глупые девчонки как можно дольше думают, что они сильнее нас. Все должно выглядеть так, будто происходит само собой, помни это.