На рассвете Луна пробралась в вольер и позвала Рагона. Тот, радостно мурлыкая, отозвался. Она поставила перед ним большую корзину с рыбой. - Вот, сама ловила - для тебя! Ешь! Это дикая рыба, не из нашего вольера.
Дождавшись, когда Рагон доест рыбу, Луна, вывела его из зверинца. Прикрепив ремнями седло, которое смастерил для нее дядя Фат, и, приладив узду, она села на грифона верхом. Поднимая ветер взмахами крыльев, Рагон взмыл в небо. Пролетев Турульский храм, где они часто гуляли в парковой зоне, зверь скосил на нее вопрошающий взгляд: снижаться ли? Но Луна направила его за пределы Враны - в горы, к Небесному водопаду.
Далеко внизу проплывали мохнатые верхушки лесистых холмов. По долине величаво катила свои серебристые воды река Жизни, Эпидрион.
Вот уже показалось то глубокое горное ущелье, из которого вытекает река. Ревущие потоки Небесного водопада виднелись издалека. А рядом на скалистой вершине, протыкая шпилем облака, высился Храм Душ.
Грохот падающей воды оглушал. Окутанные клубами тумана, беспрерывно катились в пропасть пенистые потоки лазурных вод. В груди Луны закипел восторг: они влетали в гигантскую светящуюся радугу - самую широкую, самую яркую радугу в мире! От летящих во все стороны миллиардов капель Луна с Рагоном в момент промокли до нитки. Прижавшись к гриве грифона, Луна слышала, как по его кожистым крыльям барабанит дождь брызг.
Девушка направила грифона круто вверх. Ей хотелось подняться выше того места, что скрывают облака, и откуда берет начало Небесный водопад. Но такой стихийной мощи она, признаться, не ожидала, и теперь сомневалась: сумеет ли Рагон долететь так высоко, хватит ли у него физических сил...
Но внезапно солнце померкло. Рагон испуганно вскрикнул и затормозил. Луна левой рукой встряхнула уздечку, а правой, успокаивающе похлопала грифона по шее. И вдруг на ее обнаженные руки с неба упали капли крови. Такие же алые капли растеклись по ее поднятому вверх лицу...
Рагон заметался, потеряв ориентир. Он пошел на снижение, то резко проваливаясь в воздухе, то тяжело выныривая. Грифон, казалось, обессилел: его крылья, под напором воздушных потоков поднимались легко, но ему требовалось немалое усилие, чтоб опускать их. От очередного провала он уже не смог выровнять полет. От падения его удерживали только распахнутые крылья. Луна внутренней поверхностью бедер чувствовала, как дрожит его тело. Вцепившись в опоясывающие грифона ремни сбруи, Луна изо всех сил старалась удержаться в седле.
Сожалея о том, что они быстро теряют высоту, девушка взглянула наверх и увидела, как с неба, оставляя светящийся след, падает темный предмет... С небольшим отрывом от него летел округлый сине-голубой камушек... Будь он далеко, Луна приняла бы его за звезду, так он сильно переливался... Если бы грифон завис хоть на минутку, эти странные штучки можно было схватить руками. Но Рагон продолжал снижаться... И девушка резко тормознула грифона. Но когда она протянула свои раскрытые ладони, чтобы поймать один из них - Рагон протестуще закричал и резко рванулся в сторону от них. И если б Луна не вцепилась в его гриву, она бы точно свалилась.
«Рагон, ну что ты делаешь? Ты все испортил! Они же падали мне прямо в руки!» - вскричала девушка.
Она сжала коленками бока грифона и попытаясь развернуть его и направить вниз за теми светящимися камушками, ведь их еще можно было догнать и поймать. Но грифон как обезумел. Он уже не слушался ее. Издав крик, полный страха и боли, Рагон полетел прочь...
А Луне вдруг стало все безразлично. Невероятная усталость сковала ее члены. Рагон, едва махая крыльями, привез ее обратно во Врану. Подлетая к воротам зверинца, он неудачно спикировал, пробороздил головою песок и остался лежать, как неживой. Одно его черное крыло было сложено, другое распластано по земле. Луна кубарем скатилась с его спины и склонилась к расцарапанной морде. В открытых глазах Рагона застыла тоска.
Луна погладила его голове.
- Рагоша! Ты устал, да? Прости меня, малыш. Пойдем, еще несколько шагов осталось пройти. Я тебе водички налью. Если хочешь, искупаю из шланга. Рыбки в пруду наловлю. Хочешь?
Протолкнув обессиленного Рагона в вольер, Луна почувствовала, что каждое движение дается ей с трудом. Ей тоже хотелось прилечь возле грифона, отказывающегося от пищи и воды, и не двигаться, не существовать, не быть... Ощущение было таким, как будто в черную дыру провалилась, будто душу вынули... Жить стало нечем и не для чего...