— Ты сказал, что стер их.
— Да.
— Чтоб стереть их, нужно поменять прошлое?
— Да.
— Прошлое невозможно изменить.
— Мое нет, а ваше да.
— Но…
— Хватит вопросов. Наш разговор прервали. Теперь этих людей нет, и нам никто не мешает. На чем мы остановились? На том, почему же тебя казнили. За идеи… И что же было вредного в этих идеях?
— Я пошел против власти.
— Кто-то боялся потерять все из-за тебя? Боялся настолько сильно, что устроил публичную казнь?
— Да, чтоб другим неповадно было.
— Другим?
— У меня остались последователи, мои ученики.
— И чему же ты их учил? Ах, да, любви и доброте …
— Я вижу то, чего не видят другие. Я посвятил жизнь тому, что пытался вложить моральные ценности в сознание людей. Я могу помочь людям исправить мир.
— Расскажи.
— Я столько всего сделал, рассказать все не получится.
— Все и не надо. Я попрошу тебя ответить на некоторые вопросы.
— Спрашивай.
— Как должны измениться люди в будущем согласно твоим учениям?
— Во-первых, они станут честными.
— То есть, не будут воровать? Или будут говорить только правду? А может, они не будут заниматься самообманом?
— И то и другое… и третье.
— Честных людей никогда не было и не будет. Тот, кто голодает, украдет кусок хлеба, чтоб выжить. Тот, кто имеет много золота, украдет у того, у кого золота еще больше. У совести любого человека есть цена. И чем человек богаче, тем цена эта выше.
— Я никогда не крал.
— Будешь голодать — украдешь.
— Я ничего не крал даже когда голодал.
— Нас снова пытаются прервать.
Вдалеке показалась фигура ребенка. Он шел бодрым шагом, подкидывал и ловил рукой камешек. Прицелился и кинул его куда-то в сторону. Мальчику было лет десять. Подойдя ближе, он стал с любопытством разглядывать раны на теле.
— Пожалуйста, не делай с ним ничего!
Мальчик немного дернулся.
— С кем не делать?
— Ты слышишь меня?! Он еще ребенок!
— Я не ребенок! Мне уже девять! С кем ты разговариваешь?
Черный человек появился около мальчика. Ребенок с криком побежал проч.
— Я не собирался его трогать. А те люди пытались убить тебя, мне пришлось их стереть.
— Я могу тебя попросить?
— Можешь, но вот могу ли я выполнить просьбу?
— Я не знаю, кто ты и зачем расспрашиваешь меня. Я вижу, ты обладаешь могуществом, и ты тратишь свое время здесь, значит, я имею какую-то ценность для тебя, и по сему, прошу не убивать и не стирать более никого. Пожалуйста.
— Хорошо. У меня есть к тебе еще вопросы.
— Спрашивай.
Темнело, снег не спеша падал на землю. Корней сидел на дереве, завернутый в полиэтилен и еще какие-то тряпки поверх одежды, свое одеяло он оставил на земле. Рюкзак висел на сучке чуть выше. Корней расположился так, что можно было даже прилечь на толстую ветку, упираясь ногами в ветки пониже.
Главное тут не уснуть. Хотя попробуй, усни в такой холод. У медведя-то мех, вон какой. Он, наверное, комфортно себя чувствует, а мы тут закаляемся.
— Старик, посмотри медведя, может он ушел.
— Сам посмотри.
— У тебя удобнее.
Старик немного спустился, свесился головой вниз и залез обратно.
— Лежит метрах в двадцати.
— Нам тут ночевать придется?
— Боюсь, что да, уходить он не собирается. Наверное, понимает, что кроме нас есть ему нечего.
— Если я усну, то свалюсь с дерева.
— Тебе нужно взять рюкзак, размотать лямки, обернуть их вокруг какой-нибудь толстой ветки и вставить обратно. Получится, как будто рюкзак одет на ветку.
— Зачем?
— Потом надеть рюкзак и закрепить третью лямку для поясницы вокруг себя.
— Я понял: если я усну, то не свалюсь, а повисну на рюкзаке.
— Все верно, а у меня, к счастью, есть веревка.
— Это я ее нашел!
— Можешь подойти забрать.
Корней продел ветку через лямки походного рюкзака и одел его за спину. Немного потянулся вперед, проверяя надежность системы.
Я бы никогда не догадался так сделать. Молодец Старик. Может, еще придумает, как нам согреться?
— А как быть с холодом? — спросил Корней.
— Никак, терпеть.
— И еда вся у тебя.
— Я тебе оставлю, тут на один раз. Завтра будем думать, что делать. А может, он уйдет к утру.
— Как он ночью пойдет, на ощупь?
— Не знаю, посмотрим. Я попробую подремать немного.