Я решаю идти к обгорелому дереву, на седловине по ту сторону. Какой-то грибник или дровосек когда-то развел костер у подножия бука, и теперь огромное дерево, самое высокое и старое в этой местности, торчит, с одной стороны иссохшее и почернелое. В первую же бурю оно сломится, и тогда будет плохо деревьям вокруг него.
С северной стороны седловины идет олень. Я узнаю его по хрусту. В лесу начинает смеркаться. Дневной свет смешивается со светом щербатого месяца, желтеющего среди ветвей.
Я возвращаюсь назад. Хочу пройти к нашему источнику. Может быть, Мирка не оставила своих любимых мест?
Мало-помалу лунный свет начинает течь по белым стволам буков, верхушки деревьев блестят, тени становятся темней, тяжелее, шевелятся, как черные кружева, от вечернего ветра, тут и там сверкают влажные от росы пни. Все изменилось в этом тусклом кротком свете, и гора стала неузнаваемой. Глаз охотника напряженно всматривается то в одном, то в другом направлении. Он караулит, и прислушивается, стараясь не дышать, и ловит, открыв рот, все подозрительные звуки. Не заяц ли там пробежал? Не серна прошумела? Не олень переступил тяжело? Какая-то ночная птица промелькнула за деревьями, листья их вздрагивают и шепчут, словно поверяя друг другу какие-то тайны.
До источника еще двести или триста шагов. Горный гребень слегка вздымается, образуя небольшую кручу, озаренную ярким светом месяца, высокое редколесье полно лунного дождя. Мягко белеют толстые стволы буков.
Что-то зашумело впереди меня, и я, замерев на мгновение с приподнятой для шага ногой, тихонько опускаю ее на землю. Большое животное, выскочившее откуда-то слева, останавливается как вкопанное. Я вижу, как блестят в лунном свете его глаза. Оно стоит в десяти метрах от меня и смотрит. Лес усеял его тело крапинками тени, словно опутав его сетью. Оно довольно крупное, серое, с длинными ушами, длинными ногами. Это серна…
Странно, что она не убегает, не верещит, а смотрит на меня в упор, как бы сомневаясь, человек ли перед ней. Проходит полминуты — и вдруг возле нее появляется маленькая тень…
Тогда я достаю из сумки бутылку. Молоко белеет у меня в руках, как мел. Вынимаю пробку из горлышка и слегка наклоняю бутылку. Молоко булькает, проливаясь на землю.
— Май, Май! — тихонько шепчу я.
Серна вздрагивает и удаляется. Мне не видно, идет ли серненок за ней, но я пускаюсь ей вслед, продолжая звать:
— Май! Май!
Дойдя до повалившегося дерева, спотыкаюсь о его сухие ветви. Тут растет бузина и высокая крапива, которая обжигает мне руки.
— Май! Май! Май! — зову я, шумя и хрустя сучьями дерева.
Мне кажется, что серна ушла в эту сторону.
Выхожу из бурьяна и прислушиваюсь. В руках моих белеет бутылка.
В лесу полная тишина. Огорченно вздохнув, я опускаю руки. Может быть, это была другая, незнакомая серна? Я поворачиваюсь и думаю уже выбираться из бурьяна. И в эту минуту что-то шелестит, по бузине проходит какое-то движение. Гляжу туда, но ничего не вижу. Бузина перестает шевелиться, но возле меня кто-то есть. Я чувствую чье-то молчаливое присутствие. Оборачиваюсь, и вот что-то мягкое, влажное дотрагивается до моей руки, в которой я держу бутылку…
У моих ног стоит наш Май и тычется в меня мордочкой. Я вынимаю пробку, и он присасывается к лакомому горлышку сосуда.
— Капита-ан! — радостно кричу я, хоть знаю, что на таком расстоянии от сторожки он не может меня услышать. Потом беру серненка на руки и быстро пускаюсь в обратный путь.
Май смирно лежит у меня на груди. Глаза его блестят при луне, мордочка касается моего лица, и я чувствую его дыхание, пахнущее молоком и чем-то еще, свойственным дыханию ягненка. Острые копытца его время от времени царапают мою куртку. Он не пробует убежать, но все же начинает тревожиться, и я понимаю, почему он позволил мне так легко его схватить. Серна велела ему спрятаться и сидеть в бузине, так как ребятишки не должны бегать ночью по лесу…
Выхожу на склон над сторожкой. Вижу сверху длинное низкое строение, из окон которого льется яркий свет. Вокруг пахнет дымом. Черный капитан, наверно, готовит ужин или же читает свою джентльменскую книжку и мечтает о том дне, когда мы зарежем Миссис Стейк или ее козленка. Он так и не рассказал мне о своем прошлом, и я все собираюсь расспросить его.
Я решил войти в сторожку с видом человека, потерявшего всякую надежду. Запер Мая в загон и пошел к капитану.