Не удержавшись на ногах, Цакун рухнул на пол, со страхом и злобой выкрикнул:
— Довольно… ну тебя к черту… кровь идет!
Ребята были потрясены. Невзрачный на вид Кочеванов победил первого силача общежития! Цакун при всех попросил пощады. Вот это да!
На другой день общежитие охватила боксерская лихорадка: чуть ли не во всех комнатах ребята, раздобыв иглы и войлок, стали переделывать рабочие рукавицы на боксерские перчатки и по вечерам устраивать потасовки. Не зная ни правил, ни приемов бокса, они то и дело спорили и за разъяснениями шли к Кириллу. Многие стали проситься в секцию бокса к Сомову. Но дядя Володя не мог принять столько фабзавучников, не имевших никакого отношения к водникам.
— И ты ведь у меня незаконный, занимаешься контрабандой, — сказал он Кириллу. — Обратитесь в свой профсоюз или комитет комсомола.
Секретарь комсомольской организации «Юного пролетария», узнав, что Кирилл увлекается боксом, поручил ему организовать спортивную работу в общежитии.
Наступило время, когда у Кирилла не стало больше свободных вечеров и выходных дней. Он собирал ребят на лыжные вылазки, ходил с ними на каток, играл в волейбол и как-то умудрялся, не пропускать занятий у дяди Володи.
После боев с фабзавучниками Кирилл и в спортивном зале чувствовал себя уверенней. Не напрягаясь, без суеты он хладнокровно следил за противниками, стремясь разгадать их замыслы. Ученики дяди Володи, конечно, не походили на неопытных ребят из общежития, они готовились к атаке скрытно, сбивали с толку обманными ударами. Все же Кирилл постепенно научился распознавать намерения атакующих не только по глазам и едва приметному сокращению мышц, но и по тому, как боксер готовится напасть — на какую ногу переносит тяжесть тела. Теперь ему легче было маневрировать, уверенность в своих силах и ловкости возрастала.
Он теперь смело шел на удар, чтобы в последнее мгновение движением головы, корпуса, ног уклониться и самому перейти в атаку. Он стал понимать, что ничего страшного не произойдет, если сумеешь держать себя в руках, будешь бдителен и не поддашься малодушию.
Вольные бои приносили ему почти такое же наслаждение, как быстрый бег на коньках, стремительный спуск на лыжах с горы или освежающий душ после утомительной работы.
Дядя Володя без опасений стал выпускать его на межклубные соревнования. Кириллу навсегда запомнились его наставления перед первым официальным боем:
— Противника на ринге уважай. Он, как и ты, не испугался, а смело вышел на честный мужской бой. Поэтому у тебя не должно быть неприязни и ненависти к нему. Когда пожимаешь руку противнику, ты его заверяешь, что будешь драться по всем существующим правилам и злобы против него не таишь. Если будет трудно в бою — держись до удара в гонг, не поддавайся отчаянию, желанию прекратить сопротивление и сбросить перчатки. Помни: ты подведешь не только себя, а всю команду. Тебе потом придется смотреть в глаза товарищам. Выдержишь ли ты их взгляд? Может случиться, что тебе неправильно присудят поражение. Все равно будь невозмутим: подойди к противнику и пожми ему руку. Он ни в чем не виноват. Отказать в рукопожатии на ринге — неблагородно.
Кирилл дрался за команду водников в легчайшем весе, потом в полулегком и легком. И как бы ему трудно ни было — держался на ринге до последнего удара в гонг.
Наращивая мускулатуру, прибавляясь в росте и раздаваясь в плечах, он быстро переходил из одной весовой категории в другую. Через два года Кирилл стал таким, что когда приехал на побывку домой, то соседи не узнали его и мать была потрясена:
— Господи, да в кого ты такой удался? Не в деда ли? Тот один мог вагонный скат на рельсы поставить.
Что может быть радостней спортивной молодости, когда ты бодр, весел и изо дня в день ощущаешь, как твои мускулы наливаются бодрящей силой, когда от избытка здоровья кажется, что вся жизнь искрится вокруг?
Почувствовав себя хладнокровным и ловким в бою, Кирилл как бы утерял чувство страха, вернее, не позволял ему брать верх. Он испытывал себя на других отчаянных видах спорта.
Перед окончанием фабзавуча на заводе подобралась группа ребят, пожелавших по нормам на значок «Готов к труду и обороне» первой степени прыгнуть с самолета на парашюте. Кочеванов сам привез их на аэродром и первым надел на себя зеленый, туго набитый ранец. Горбатый и неповоротливый, он взобрался в кабину огромного самолета. Рядом с ним в широкие кресла уселось еще несколько бледных и взволнованных фабзавучников.
Взревев, машина побежала по полю. Она оторвалась от земли и кругами пошла вверх. Впереди, лицом ко всем, сидел инструктор парашютного спорта и ободряюще улыбался. Он знал, какое волнение охватывает новичков перед первым прыжком.