— А ты из каких мест?
— Мы с мамкой в Бухенвальде сидели. Она там опухла и умерла в ревире, а нас с сестренкой сюда отправили.
— Сестренка большая?
— Четырнадцать лет. Она пионеркой была, — не без гордости сообщил он.
От Сани Ирина узнала, кто из русских ребят был пионером, и попросила передать Виктору, что ей нужно с ним поговорить.
На другой день в такое же время в ее каморке появился Виктор. Это был тот белобрысый парнишка, который в столовой собирал хлеб для наказанных.
— Здравствуйте, — произнес он шепотом. — Зачем вы меня звали?
— Прикрой плотней дверь и садись сюда, — сказала Ирина, показав ему на ящик.
Дверь он прикрыл, но не сел и выжидательно смотрел на нее.
— Это ты устроил налет на сад? — спросила Большинцова.
— А вам что? — насупясь, грубовато сказал он. — По садам, скажете, лазать нехорошо… не надо злить благодетелей… Знаю, слышали от немцев. Меня не воспитаете.
— Я вовсе не собираюсь тебя «воспитывать». Но должна сказать: налет на сад — не велика доблесть. Когда наша армия придет, а это будет скоро, вас обязательно спросят: «Как вы жили на чужбине, чем помогали Родине?» Вы что ответите?
Виктор молчал. Он косо смотрел на нее и морщил лоб, словно стремясь разгадать: для чего она завела этот разговор?
— Наших малышей здесь онемечивают. Они скоро забудут родной язык. Тебя ребята слушаются. Почему ты не собрал пионеров и не поговорил с ними о серьезной борьбе?
— Кто вы такая? — почти шепотом спросил он.
— Я коммунистка. Ты, кажется, из нашего концлагеря? Что-нибудь о «Кате» слышал? — спросила Ирина.
— Слышал.
— Так вот… говорю под строгим секретом. «Катя» — это не имя героини, а название тайной организации, которой руководили несколько женщин. Одна из них — я. За мной в лагере следили, могли казнить. Я обменяла жестянку с номером и под чужим именем ушла с вами.
Виктор был потрясен. Он смотрел на нее расширенными глазами и не верил.
— А кем вы были раньше? — видимо, для проверки спросил он.
— Летчицей. Водила ночные бомбардировщики.
— Таких бомбардировщиков не бывает, — возразил он. — Я знаю «МБ», «ТБ-3», «СБ».
— Правильно. Если честно сказать, я летала на простом учебном «ПО-2», на «кукурузнике». Слышал о таком? Его приспособили для ночных бомбежек. — Ирина решила говорить правду, чтобы этот настороженный парнишка оттаял. От его первого впечатления зависело многое. — Я пошла с вами не прятаться от гестаповцев. Понимаешь? Буду и здесь бороться… не дам гитлеровцам сделать из вас воров и предателей. Мне бы только в помощь нескольких комсомольцев.
— С каких лет принимают в комсомол? — спросил Виктор.
— С четырнадцати.
— Спасибо, — поблагодарил он и, не сказав больше ни слова, ушел.
Вскоре к Ирине зашла сестренка Сани, такая же, как он, веснушчатая и чуть рыжеватая девочка. Звали ее Зоей. Выглядела она старше своих лет, так как ходила в белом халате, а волосы, уложенные узлом на затылке, прикрывала накрахмаленной шапочкой.
Девочка работала санитаркой в изоляторе, но с больными ребятами она занималась мало, потому что старшая медицинская сестра Герда Краузе сделала ее своей горничной.
Угодить Герде было трудно. Чуть ли не каждый день она с тревогой всматривалась в отражение своего крупнопористого лица в зеркале и, если примечала морщинку на лбу, у глаза или на шее, то делалась истеричной и злой. В такие моменты надо было безошибочно подавать нужные втирания, машинки для электрического массажа, флаконы и баночки с косметикой. Стоило ошибиться, как Герда сквозь зубы выговаривала:
— В изоляторе напомните, что вас нужно строго наказать.
Девочек она наказывала по-своему: брала у истощенных подростков по триста граммов крови и отсылала в соседний военный госпиталь.
Это Краузе лечила малышей сном и отправляла истощенных куда-то в желтой санитарной машине, откуда они больше не возвращались. В «Убежище девы Марии» старшую сестру боялись все малыши. Увидев ее издалека, они предупреждали друг друга:
— Прячьтесь, Пудель идет уколы делать.
Пуделем Герду звали за ее светлоокрашенные волосы, завитые мелкими кудряшками.
— Как я ее ненавижу, — сказала Зоя. — Прямо готова убить.
— В изоляторе сколько девочек работает?
— Еще две — Света и Жанна.
— Они тоже были пионерками?
— Только Света. Жанна француженка. Но она нас понимает.
— Ну что ж, начнем с двух. Вы со Светой будете вовлекать пионеров в наш тайный отряд. Только осторожно… и только тех, кому верите.