— Если вы доложите обо мне, буду очень признателен, — ответил Ширвис, стараясь быть с майором предельно почтительным.
Майор при нем позвонил адъютанту генерала и, передав просьбу Ширвиса, упирая на слова «Герой Советского Союза», стал ждать. Адъютант, видимо, сходил в кабинет своего начальника, потому что ответил не сразу, а минуты через три: генерал согласился принять приезжего и приказал принести весь материал, имеющийся у них.
— Ну что ж, пошли вместе, — сказал майор. — Только предупреждаю: докладывайте сжато, не отклоняясь от темы. А вы, товарищ Жгур, пока не отлучайтесь, — предупредил он перепуганного капитана. — Возможно, потребуетесь.
С генералом Ширвису не пришлось вести длинных разговоров. Ян показал отпечатанное на машинке письмо Ирины, валинскую запись рассказа мальчишек и все имевшиеся фотографии.
— Вызвать сюда капитана Жгура, — приказал генерал.
Когда тот явился, генерал не менее минуты продержал его под грозным взглядом, а затем спросил:
— Почему не доложили мне об этой летчице?
— Я… я полагал… она не наша подданная… И не заслуживает. Вызвала недовольство союзников… Есть порочащий материал, — сбивчиво начал оправдываться Жгур.
— Порочащий материал возник по вашей инициативе? — перебил его генерал.
— Я только попросил женщин изложить письменно.
— Для какой цели, если она, по-вашему, не русская?
— Передать товарищам из Польши.
— Значит, для очернения человека вы не пожалели времени, а вот чтоб вызволить соотечественницу из беды у вас рвения не хватило? Рискованно, не правда ли? Еще от начальства попадет за инициативу. Так думали, а?
— Виноват, товарищ генерал.
— Без признаний вижу, что виноват! Хорошо, нашлись отчаянные ребята и славные летчики Заполярья, а то ведь пропала бы женщина. И сейчас не знаем, выручим ли ее. Придется дипломатию разводить. Вы сами-то воевали?
— Непосредственно на фронте не был, но я в тылу выполнял не менее…
— Ладно, — оборвал Жгура генерал, — не будем хвастаться тыловыми заслугами. Я спросил о фронте не для вашего унижения, а для выяснения: где же рождается психология перестраховщика? Ведь человек, рисковавший жизнью за товарищей, не позволит себе этакой выходки. А раз проштрафились, то будьте любезны разбиться в лепешку — сегодня же выясните, где теперь находится летчица и как ее побыстрей вызволить. Доложите мне в двадцать два часа. Ясно? Можете идти.
Капитан Жгур резко повернулся и так щелкнул каблуками, что, утеряв равновесие, чуть не упал. Когда за ним закрылась дверь, генерал сокрушенно потер седеющий висок и сказал:
— Не раз ломал голову и не пойму: в какие годы выросла вот этакая порода службистов. Во всех делах только себя оберегают, а на остальное им наплевать. Ни стыда, ни совести! И еще мнят себя правоверными. Возьмешь такого в оборот, а он — знай долдонит: «Виноват, исправлюсь». А в чем такой может исправиться?
И генерал грозно посмотрел на Ширвиса. Тот, не зная что ответить, смог только сказать:
— Товарищи, посылавшие меня сюда, надеялись, что я встречу людей… таких, как вы.
Генерал сморщился и недовольно покрутил головой:
— Ну вот, все впечатление о себе испортил! С лестью надо бы погодить. Я ведь не легковерная девица. Еще проверять буду: правду ли написала ваша летчица?
— Мы за нее ручаемся.
— Верю, но сам не хочу быть простофилей. Ты в гостинице остановился? Сообщи свой телефон адъютанту. Думаю, денька через два съездим в английскую зону. Не смею больше задерживать…
Генерал поднялся, пожал руку Ширвису и предупредил:
— Только сам, пожалуйста, ничего не предпринимай. Знаю я вашего брата!
В коридоре, у выхода, Ширвиса поджидал капитан Жгур. Без смущения он сказал:
— Почему мне сразу не сказали, что вы Герой Советского Союза? Мы бы все уладили и без генерала.
— А я думаю — с ним лучше.
— Для вас — может быть, а мне теперь — заслуживай доверие. Не могу ли я получить у вас хотя бы копию письма летчицы? Он ведь еще тысячу вопросов задаст. Надо подготовиться.
Копии у Ширвиса были, но он сухо ответил:
— Я все оставил у генерала. А вам советую меньше думать о своей шкуре. Уверяю, она не стоит этого.
В английскую зону Ширвис поехал с генералом и переводчиком, надев парадную форму.
По пути генерал предупредил:
— Учти, англичанам сообщено, что за летчицей приедет ее муж. Так что будь любезен вести себя соответственно. Кстати, а летчица тебя признает? Не будет отворачиваться?