Но эта тьма – не дым. Это что-то похуже.
Макс должен спасти от неё Чарли и Эмму. Но чем дольше он бежит, тем дальше от него дети; наконец они превращаются в две крошечные, призрачные точки на горизонте, далеко-далеко впереди…
Макс распахнул веки. Голова резко дёрнулась, он заморгал, пытаясь вспомнить, где находится. Ему нужно попасть домой. Чарли и Эмма в беде!
Прошедший день мигом пришёл на память. Он всё ещё в лесу, а под боком у него свернулась калачиком маленькая чёрная собачка-сосиска.
Макс не сразу встал. Он довольно долго лежал, окутанный запахами влажных листьев и сырой земли, – лежал и прислушивался к звукам леса. Дождь прекратился, но пёс ещё слышал, как с листьев падает вода – кап-кап-кап. Негромко жужжали насекомые, где-то в отдалении квакали древесные лягушки, но голосов птиц не было слышно.
Так же как и людей. Шум машин не доносился с шоссе за лесом. Ни музыки, ни звуков работающих телевизоров из окрестных домов, если, конечно, тут, среди леса, были какие-нибудь дома. Никто не окликал пса по имени, не искал свою пропавшую собаку.
Макс не удержался и, опустив голову на лапы, жалобно заскулил.
Он попытался снова уснуть. Но ему всё время мерещился звук шагов; пёс вскидывал голову – напрасно: среди тёмного леса ничего не было видно.
У Макса под боком заворочался такс, засопел, потом улёгся на другой бок.
– Крепыш, – шепнул Макс, – ты не спишь?
Мгновение слова лабрадора висели в воздухе среди лесной тиши. Потом такс хмыкнул.
– Ты можешь рассказать мне, что случилось перед тем, как все люди исчезли? – тихо спросил Макс.
Крепыш фыркнул:
– Уже рассказал.
– Но возможно, если ты припомнишь всё, даже неважное на первый взгляд, это поможет нам разобраться, что всё-таки произошло.
Недовольно заскулив, Крепыш снова перевернулся, довольно сильно пихнув Макса в живот. Задние лапы такса чиркнули по земле, и в нос лабрадору полетели листья и комочки грязи. Пёс отвернул морду, чтоб не чихнуть.
– Они просто ушли, – проворчал Крепыш. – Утром, как обычно, занимались своими человечьими делами. Потом накормили меня, отпустили ту чёрную собаку и быстро ушли.
– И всё? А ты…
– Приятель, это всё, что я понял!
Крепыш вскочил на четыре толстые лапки и затопал прочь. Шмякнулся на землю в паре метров и раздражённо прикрыл лапой нос.
Макс вздохнул:
– Хотелось бы мне, чтобы тут была Мадам.
– Кто? – проворчал Крепыш из-под лапы.
– Та большая чёрная собака, которая убежала вместе с ветеринаром, – пояснил Макс. – Она была умная, гораздо умнее меня. Может, она что-то знала. Может…
– Может, и знала, – огрызнулся Крепыш. – Но её здесь нет, верно? Слушай, не обижайся, верзила, мне жаль, что эта старая леди убежала. Ты был очень мил, помог мне справиться с Дольфом, и выбраться из огня, и всё такое прочее. Но если честно, я не в настроении беседовать. По мне, так это ты во всём виноват.
Макс удивлённо заморгал:
– Я виноват? Почему?
Крепыш вскочил и заходил взад-вперёд, резко вытявкивая слова:
– До тебя у меня всё было хорошо. Волки у меня по струнке ходили, шариков для еды навалом и кровать настоящая. Потом являешься ты, дерёшься с Пройдохой, и вот пожалуйста: мой дом сгорел – и кормиться мне нечем!
У Макса поникли уши и хвост.
– Я не хотел неприятностей, – тихо сказал он. – Мне просто нужно было поесть, а теперь я хочу найти своих людей. Мне очень жаль, что твой дом сгорел.
– От твоих сожалений в животе у меня еды не прибавится, верзила! – буркнул Крепыш и лёг на спину в траву. – Что мы есть-то будем? Все мои вкуснейшие мясные шарики превратились в угли! Скандал, да и только!
Макс оглядел окружавший их подлесок.
– Может, я смогу, ну, это… охотиться.
Крепыш в ужасе вытаращился на лабрадора:
– Охотиться?! То есть убить кого-нибудь и съесть? Это настоящее варварство, приятель. Я домашняя собака, как ни крути.
Макс повесил голову:
– Я на самом деле ещё ни разу не охотился, но гонялся за мелким зверьём вокруг фермы, и это лучше, чем ходить голодным. Кажется, поймать кого-нибудь не так уж сложно. Ну, я имею в виду, если волки могут это…
Крепыш снова прикрыл глаза лапой:
– Что ж, видно, такова судьба. Я умру голодной смертью здесь, в лесу, вместе с большим золотистым юным поджигателем!
– Не я поджёг твой дом…
Такс завыл, заглушая Макса:
– О, какой жестокий, несправедливый мир! Почему я? Почему сейчас?
Не обращая на него внимания, Макс встал и потянулся. Темень вокруг была уже не такая непроглядная: небо между ветвей понемногу светлело, значит солнце снова поднималось над горизонтом. Омытый дождём воздух был чист, и из леса до чуткого носа лабрадора доносились знакомые лёгкие запахи.