И спалился.
«Время позднее, да и мама беспокоиться начала, наверное. Мне пора». Я попрощалась так внезапно и быстро, что Егор, отошедший за нашими бокалами, чтобы выпить вчетвером за историю, науку и что-то там ещё, придя за столик, меня не увидел. Хах, забавно, да? Я ведь сказала, что хотела уйти.
Егор нагнал меня, когда официант помогал надеть пуховик. Кивок в его сторону, перехватил одежду и накинул мне её на плечи. Как галантно.
- Ты ушла, не предупредив меня.
Э, нет. Ты, мой дорогой, не имеешь права злиться, так что не надо тут корчить из себя обиженного. Я ушла, потому что захотела. И запомни, что я смогу уйти в любой момент. Ты меня держишь, потому что я позволяю этому случиться. И не дай Бог…
Но всё это творилось в моей голове и выражалось вместо слов, благодаря которым Егор бы понял, что не так, просто взглядом, алчным, гневным, очень сильным взглядом.
- Я что, должна отпрашиваться, чтобы уйти домой? – вызывающе бросила на повышенном тоне. Благо, здесь шумно, и кроме нас двоих и, пожалуй, проходящего мимо официант, никто не услышал. – В отличие от тебя, я лицеистка, и дома за меня переживают родители.
- Я пригласил тебя не для того, чтобы ты вот так уходила, - он с нажимом выделял каждое слово, глазами рассматривая, а не слышит нас кто-нибудь.
- Да ладно? – мой сарказм хлёстко ударил его по лицу, и Егор цепко схватил меня за запястье.
- Аккуратнее, Скавронская, - ух, ты будешь мне угрожать? Да после твоего поступка мне даже дуло у виска – не аргумент.
- Если тебе так скучно тут, надо было уйти, а не писать мне, - процедила сквозь зубы я, выплёвывая каждое слово ему в лицо, которое и без того рядом. Он, наверное, даже мои выдохи чувствовал на губах.
- Ты обиделась? – он пытался говорить спокойнее, потому что на мои конвульсивные жесты оборачивались люди. Ещё бы, так раскочегарить меня!
Но нет, я не собиралась успокаиваться. Ты допустил ошибку, Егор, и теперь поплатишься за неё.
- Чтобы обижаться на тебя, - угомонить свой голос оказалось трудно, а свести до шёпота – ещё труднее, - нужно иметь мотивы. А мы друг другу никто, значит, и мотивов у меня нет.
Эти слова ещё жёстче ударили по нему, и, пока он решал, как реагировать, я выдернула свою руку и, так и не застегнувшись, направилась к выходу. Завернусь в шарф и натяну шапку на улице – не замёрзну. Тут и без того - жара.
Егор шёл следом, словно провожал, но молча и без лишних слов. Он, хрен знает, о чём думал и что делал. Меня смутило, что вышел из кафе вместе со мной и не похоже, чтобы хотел туда быстро вернуться. Как мило с его стороны посадить меня на такси, потому что маршрутки вряд ли уже ходят.
Егор плёлся позади и испепелял мою спину взглядом. Думаете, я заметила или прочувствовала? Как бы не так. Я ослеплена собственной желчью и яростью к этому вечеру. Нет, ну, надо же было так испортить мне предновогодние дни! Я в бешенстве, практикантишка!
- Отвяжись.
Это означало «иди в кафе, иначе - заболеешь», но звучало немного не так, да? Разумеется, меня вывело его поведение из себя, но это не значило, что я смогу вот так запросто пожелать ему простудиться.
- Что это была за истерика только что?
Прошло где-то минут пять, как он решил обсудить моё выступление? Ах, простите, но на бис я выступать не буду.
- Это не истерика, - коротко отвечаю и оглядываюсь в поисках скучающих без дела таксистов.
- Да ладно? – бьёт меня моим же оружием, кобелина.
- Представь себе, - я подошла к одной из машин и открыла дверь, чтобы поговорить с водителем.
- Ты никуда не поедешь, - он перехватил мою руку и развернул к себе. С силой. С нажимом. С уверенностью. – Пока мы не поговорим.
- Я хочу домой, - сквозь зубы выдавливаю из себя, отмечая непосредственную близость к Егору.
- Я сказал, ты никуда не поедешь, пока я не закончу разговор, - его интонация чуть снизилась в голосе, но звучало до мурашек властно.
Нужно признать, что мне это понравилось, его сила, которая сквозила из всего: из касания, из взгляда, из слов и интонации. А ещё мне хотелось стать слабой и прекратить это. Парировать ему в таком диалоге, когда он что-то хочет, я долго не могу. Что-то подсказывало мне, что пора сдаться и просто позволить ему решать за себя. Действительно. Наверное, я так бы и поступила, но ведь правда, мы никто друг другу. У нас нет обозначенных отношений, поэтому вести себя так, как сейчас, по факту он не имеет права.
- Отвези меня домой.
Моя пылкость угасла в тот момент, когда холод пробрался под свитер. Я всё ещё была не укутанной в шарф и даже молнию пуховика не до конца застегнула. Легко вздрогнула и сдалась под его напором. Да, можете называть меня слабой, но лучше я буду слабой и здоровой, чем строить из себя мнимую гордость, о которой, уверена, потом пожалею. И не только из-за нагрянувшей простуды под Новый год.
Егор ничего не ответил и никаким характерным взглядом даже не одарил меня. Просто вместо запястья взял за ладонь и вывел на хорошо утоптанный и освещенный фонарём тротуар. Он взял шарф из моих рук и начал оборачивать вокруг шеи. В два, нет, в три раза. Разгладил его для красоты и удобства, заправил на груди, не пренебрегая касаться её, пусть и через одежду. Пальцы опустились к собачке и с каждым миллиметром, когда он застёгивал молнию, я хотела поднять свой опущенный взгляд выше. На него.
Что это за акт заботы?
Эта мысль не давала мне покоя всё время, пока мы стояли там. Он довёл собачку до конца, под самое горло, оправил мех и поправил шарф. А затем взял шапку из моих рук и, встряхнув её, нацепил мне на голову. Смешно до ужаса. Перекосил даже. Улыбнулся уголками губ. Затем поправил. И волосы, выскользнувшие из-под шапки, сначала спрятал. Потом они снова вылезли. Потом он снова их спрятал. Потом они снова вылезли. А потом он их оставил, накрутил на палец и уложил.
Я даже не поняла, каким образом не сдержалась. Только что злилась на него безумно. Только что готова была растерзать его печень. Только что готова была искромсать его лицо. Мой гнев жаждал вырваться, а теперь его нет.
С полушагом к нему поцеловала его в тот самый уголок губ, который поднялся при вот этом маленьком перфомансе. Закрыла глаза, потому что это искренний поцелуй, полный какой-то необузданной нежности, внезапно пронзившей меня насквозь. Егор стоял и не реагировал. Он, привыкший вечно с присущей ему пылкостью отвечать на подобные ухищрения, на этот раз просто стоял и получал то, что я отдавала ему. Своё внимание. Своё тепло. Свои губы. Свой поцелуй. Он не спешил распускать руки, обнимать меня или хоть как-то реагировать. Но для меня не существовало никакой правильной его реакции на этот поступок. Он должен был так реагировать, потому что мне это казалось единственно верным.
Как только я снова стала на своё место, не хотела взглядом хоть чуточку ухватить его внимания. Мне было и стыдно, и приятно, и обидно одновременно. А ещё я всё-таки злилась, да. Эта его забота убила гнев и ярость, но медленно томящаяся злость всё ещё теплилась внутри. Может, это единственное, что не давало мне замёрзнуть на улице. Но даже сейчас, когда я одета и застёгнута, мне всё ещё холодно. Зима пробралась до моего нутра, до моего тела и сердца, но я так не хотела замерзать. Интересно, а каково Егору сейчас? Он в футболке и пиджаке ведь. Даже не просит его обнять, чтобы согреться. Может, у него иммунитет сильный?
- Идём, я отвезу тебя.
Егор отреагировал по-взрослому. Без истерик, которые я устраивала. Без нотаций, которые устраивала моя мама. Без всей этой чепухи, которая могла хоть как-то вывести меня из себя. В тот момент я впервые подумала, что Егор - всё-таки мужчина. Это та реакция, которая мне была нужна, которую я хотела увидеть. Реакция, когда твой юношеский максимализм не берёт верх над головой, ты осмысленно принимаешь решения.
Не знаю, чего я ждала от Егора в той ситуации, которую он создал. Может, дошло до него, что накосячил и разозлил меня. Может, и не дошло. Но, если он так всегда будет реагировать, то я никогда не отпущу его. Со мной впервые обращаются, как с женщиной. Не кричат и не пытаются доказать, что я не права. С моим решением считаются. Этот человек мудрее меня просто потому, что не стал потакать моей истерике и вывел и меня, и себя в спокойное русло. Для меня этот поступок Егора – очень показателен и ещё не раз вспомнится мне в будущем, думаю.