Если честно, я хотела его увидеть. Хотя бы потому, что у него здоровая голова, которая не обременена вот этими условностями, которые давили на меня со всех сторон. Ксене нельзя говорить о том, что в меня влюблён Леонов. Леонову нельзя говорить, что я чуть не спала с Егором. Егору нельзя говорить, что в меня влюблён Леонов. Девчонкам нельзя говорить, что в меня влюблён Леонов и что у меня непонятные интриги с бывшим практикантом. Ни маме, ни Варе, ни братьям нельзя сказать всей правды. Понимаете, насколько это тяжело, самой выносить все эти недомолвки? Даже не сам их факт существования, а осторожность. Она вытягивает все силы. И чтобы обдумать, а как себя вести с тем или иным субъектом уходит немало времени и энергии. А результаты порой оставляют желать лучшего. Особенно, если появляется кто-то вроде Егора или Кости, которые в итоге разрушают, словно ветер, мой карточный домик.
- Я понимаю, что ты уже отмечаешь Новый год с друзьями, ты не на работе, ты отдыхаешь и я не имею права просить тебя о такой услуге, но… - я запнулась, потому что произнести это вслух оказалось труднее. Да и ты, Ярослав, сам всё понял, схватил мою мысль.
- Катя, - начал спокойно он, - тебе нужен психотерапевт или друг?
Я молчала и обдумывала его вопрос. Действительно, кто тебе нужен? Чего ты хотела от Ярослава, когда звонила ему, когда в твою дурную голову пришла эта идея? Ты человека от праздника отвлекаешься, не даёшь хотя бы в эту ночь расслабиться и не думать о докучливых глупеньких пациентах. Так зачем ты ему звонишь? Чтобы он послушал и сказал, что тебе делать? Ты же знаешь, что он не скажет. Он поделится своим мнением, расскажет перспективы с высоты своего опыта, но сделать выбор ты должна сама. Ты же не первый раз с ним работаешь. Или ты хотела, чтобы он тебя обнял, посочувствовал и просто поддержал? Чего ты хотела, Кать? Зачем ты позвонила ему?
- Мне нужен ты.
Повисло неловкое молчание, которое Ярослав не хотел нарушать. А я краснела, потому что мои слова можно понять по-разному. Но это же Ярослав – он поймёт так, как хотелось бы мне. Несколько секунд он сомневался и, очевидно, что-то обдумывал, а потом:
- Я приеду. Пришли точный адрес твоего дома и подъезда, - серьёзен и решителен.
- Правда? Но как же твоя вечеринка? – ты вообще слышишь, что ты говоришь? Ох уж эти женские противоречия.
- Если тебе нужна не функция человека, а человек, то я что-нибудь придумаю, - он звучал очень круто.
Подумать только, ради меня человек с праздника уйдёт, приедет ко мне и побудет рядом. Нет, Катерина, определённо, твоя жизнь меняется. Ты меняешься, и жизнь вокруг тебя – тоже. Ты притягиваешь решительных людей, ты пробуждаешь в мужчинах эту уверенность и пылкость. Ты причина всех их бед, а, стало быть, и своих собственных. Может, отпустить это всё? Ты – это ты. И никто не сможет этого изменить.
Ярослав приехал спустя минут сорок и позвонил преждевременно. До наступления Нового года оставалось четыре часа. Даже меньше. В квартире стоял хаос и дикий ор. Никакой системы. Я выскользнула из дома, на этот раз взяв и шапку, и шарф, и даже застегнула пуховик до конца. Разумеется, о подарке для Ярослава не забыла. Умудрилась каким-то образом.
Машину у подъезда я узнала. Свет горел в салоне, и Ярослав поманил меня к себе. Пожалуй, в машине, в тёплой, без снега и льда, без ветра и шума, говорить безопаснее и удобнее. Правда, теперь моё полное обмундирование не требовалось.
От Ярослава приятно несло парфюмом. Таким свежим, чем-то хвойным. Мгновенно расслабляло. Ярослав улыбнулся, поздоровался и убавил громкость. Он смотрел в моё лицо, вглядывался, пытаясь различить причины моего недуга, а в моей голове стояла похожая ситуация.
Машина. Егор и я. Полумрак. Большие падающие снежные хлопья.
Если не уйдёшь сама, то я вряд ли смогу тебя отпустить сегодня.
Не стоит ему говорить об этом. Ярославу.
- У меня для тебя подарок, - покончил с тишиной и отвлёк меня от мыслей Ярослав, который полез на заднее сидение. Рука скользнула по моему плечу. Случайно. Я поднялась на лифте из глубины своих мыслей и воспоминаний, уставившись на свёрток. – Откроешь дома.
- Ты не хочешь увидеть мою реакцию? – я вопросительно вскинула бровь, принимая подарок. Коробка с обёрточной бумагой. Что же внутри? Как показывал мой опыт, никогда не трясите коробку. На всякий случай.
- Нет, - он улыбнулся и уставился на улицу, - я и так знаю, что тебе понравится.
- Я заинтригована, - нельзя было не улыбнуться в ответ. Заражал он меня этим настроением и своей мимикой, и словами. – Катерина Скавронская в долгу не остаётся.
Тот самый пакет, который прятала всё это время. Протянула ему, взял и с любопытством вскрыл сразу. Конечно, я не психотерапевт и не знаю, понравится или нет. Он обоснован, мой подарок, но мало ли. Вдруг кто-то уже подарил ему…
- Ты нашла такой же? – он удивлённо осматривал в руках тот же самый ежедневник, который я наблюдала у него на столе.
- Увидела и не смогла пройти мимо, - это было правдой. Нашла я его случайно, когда ходила неделю назад в ТЦ в ожиданиях Кости. – Подумала, что ты много пишешь, и записные книжки всегда израсходуются быстро.
- Хорошо подмечено, - он подмигнул и положил подарок на заднее сидение. – Спасибо. Очень наблюдательно с твоей стороны.
Он не хотел говорить что-то вроде «я слушаю тебя» или «что же всё-таки случилось». Он ждал, когда мои слова вырвутся наружу. Он ждал того момента, когда тишина будет давить мне на уши. Или когда я пойму, что встретить Новый год с ним в машине – не самый лучший расклад для нас обоих. Поэтому я уставилась в окно, изучая замёрзшую дождевую лужу.
- Это трудно, - спустя какое-то время слова всё-таки начали тесниться и в голове, и на языке. – Несколько дней назад мой однокурсник признался, что влюблён в меня.
Я говорила медленно, успокаивая слова сначала в голове, а затем укрощая их на языке. Нельзя говорить быстро. Нужно с расстановкой акцентов по степени важности. И Ярославу понятнее, и мне самой.
- Его зовут Костя, и он парень моей бывшей лучшей подруги. Теперь просто подруги. Когда мы поступали с ней в лицей, то обе запали на него, но решили, что из-за него ссориться не будем. Я отказалась от своих чувств и с трудом, но перестала думать о нём.
Каждое слово давалось сначала легко, а дальше – всё труднее. Ярослав слушал и не перебивал. Он даже не смотрел на меня, чтобы не смущать. Уставился вперёд, показывая, что слышит всё и анализирует. Говорить приходилось сумбурно, слэнгом – признаться, я совершенно не следила за речью. С одной стороны, следовало бы, а с другой – нет ничего лучше первоисточника. Такие слова – отражение моих мыслей, они первоисточник. Благодаря этому понять меня гораздо проще, как и изучить. Если это поможет Ярославу увидеть мою проблему и сказать мне о ней, я не против раскрыться ему. Всё равно процесс запущен. Его трудно остановить. Скажем так, я не хочу этого, останавливать этот процесс. Я хочу довериться ему.
- Мы друзья. Я и Костя. Вместе прогуливали уроки, вместе делали какие-то домашние задание, вместе обсуждали новинки кино, иногда уходили домой. Он всегда меня провожал в таком случае. А потом увлёкся моей подругой. Якобы увлёкся. Да и она была не против. В отличие от меня, Ксеня не сумела до конца справиться со своими чувствами, поэтому я лишь подтолкнула её к Косте. Даже не знаю, жалею или нет об этом.
Ярослав скосил на меня глаза, но я не замечала этого. Чувствовала себя, как на исповеди. От этого становилось едва ли легче. Скорее труднее, потому что облачённые в словесную форму мысли – уже не имеют обратного хода. Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.
- А в пятницу Костя увидел, как я целовалась с Егором, - в собственных ушах набатом пробилась эта фраза, - и в процессе спора признался, что влюблён в меня. С прошлого года. А сегодня, когда зашёл ко мне отдать подарок и идти отмечать Новый год со своей мамой дома у Ксени, у нас завязался диалог, и я чувствовала смущение. А он обнял меня и сказал, что моё смущение лишает его памяти и он забывает о том, что у него есть девушка.
Вслух всё звучало настолько сложно, что тишина давила на уши. Хотя совершенно не тихо было. Люди галдели в своих домах и от гнетущей жары даже открывали форточки. В мороз, да.