На том и сошлись, что субботу оставим под домашние задания, а воскресенье – для отца и «КС». В это воскресенье там должны были выступать два квартета. «Типа баттл», - говорил воодушевлённо Пашка. У него аж глаза светились. И как я могла ему отказать? Поэтому на семинар в субботу у меня не оставалось времени. Зайдя в спальню родителей, увидела сидящего за столом отца. Над ним аж светился нимб правильности и честности. Не могла не вызвать улыбку его сосредоточенность над кодексами, которые он прочитывал. Кстати, отец, будучи человеком старой закалки, очень шустро управлялся с ноутбуком. Семейные апостолы научили его работать, показали всё самое необходимое, даже на курсы записали, которые он, со свойственной ему усидчивостью, закончил без особых трудностей. Поговорив, мы сошлись на том, что время послеобеденного отдыха в воскресенье будет уделено мне и нашим интересным темам. «Иди и читай про Гитлерюгенд**».
Все вкладки и окна свёрнуты. Ноутбук во сне. Верхний свет погас. Я была готова идти в душ и расхаживала по комнате в нижнем белье, когда услышала звонок мобильного. «Ксеня». На часах почти полночь. Я три часа перечитывала книги и страницы в интернете на тему, данную отцом мне на подготовку. Что это за звонок, на ночь глядя?
- Да, Ксень, чего не спишь? – доставая попутно из шкафа халат и присматривая одежду на понедельник, говорила я.
- Слушай, Кать, - встревожена и чем-то озабочена, - у меня к тебе просьба.
Просьба ко мне? Мне уже интересно. Кравец, что ты там уже натворила? Или не успеваешь к понедельнику реферат по биологии начиркать? Хотя судя по твоему молчанию, просьба личная.
- Мне неудобно просить. Ты же, наверное, уже распланировала свой завтрашний день, - слышу, мнётся с ноги на ногу.
- Да не особо. Просто домашку сделать.
- Ты ни к кому на семинар завтра не идёшь? – удивлённый возглас с облегчением. А мой желудок начинает скручиваться, как спираль ДНК. Присаживаюсь в своё крутое кресло от дурственного состояния.
- Нет. Пока не решила, куда мне идти. Пусть прогул где-нибудь поставят – потом отработаю, - еле выдавливаю из себя.
- А ты не могла бы сходить со мной завтра к историку? Я боюсь, что он меня завалит.
- Это же семинар. Говорить будут все, и он - больше всего. Ему надо преподавать, а не валить лицеистов там. Успокойся, - стараюсь переубедить таракана в её голове, как обычно это делаю, едва любая маразматическая мысль закрадывается там.
- Кать, ты мне уверенности придаешь, - что-то я не заметила этого за последние дни. Из нас двоих – ты вылавливаешь практиканта везде, где только можно. Почему же я тогда придаю тебе уверенности, а не он сам?
- Кравец, ты головой двинулась? С твоими мозгами заткнуть за пояс можно даже этого практикантишку, а ты мне тут дифирамбы поёшь, что я придаю тебе уверенности, - немного давления и трезвых мыслей, пусть и перед сном, не повредит.
- Ну, Кать, - жалобно растягивая моё имя, говорила она. – Я боюсь его.
- Он же тебе нравится. Как ты можешь его бояться? – минутная заминка. Видимо, я сказала это слишком резко и прямолинейно.
- Давно ты в курсе?
- По тебе видно всё сразу. Ты, как всегда, увлекаешься своими чувствами и хочешь рассказать об этом всему миру. И рассказываешь, - в такие моменты Ксюша, как признавалась сама, меня терпеть не могла, но потом всегда благодарила. Кто, как не я, разбудит её спящий мозг, опьянённый допамином***. Ксеня молчала, обиженная, задетая, но прекрасно понимающая, что я желаю ей добра. Не впервые такое уже. – Ты боишься не его, Ксень, а того, что своим незнанием можешь опозориться в его глазах. А ты ведь хочешь ему нравиться, я права?
- Да, - тихое, кислое, смущённое.
- Если тебе и впрямь так невмоготу, то я могу с тобой сходить, - теперь она не радовалась моим словам, а спокойно их слушала. – Но за последствия не отвечаю.
- О чём это ты? – задетое самолюбие вместе с любопытством дали о себе знать.
- Если я вступлю в дискуссию с ним, ты наверняка начнёшь завидовать мне и ревновать его ко мне, - и снова она молчит слишком долго, заставляя меня волноваться даже. На мой взгляд, лучше сейчас ей это сказать, пусть и резко, но правдиво, чем потом видеть, как она отдаляется от меня и не хочет даже высказать всё то, что надумала там себе. Ксеня из тех людей, которые терзаются своими мыслями сами, съедают себя изнутри, пока им совсем не поплохеет. Звонок с просьбой насчёт завтрашнего семинара – прямое тому доказательство. В противовес мне, которая выражает обычно то, что думает, все сомнения и помыслы, на свой страх и риск. Может, ещё поэтому мы с ней так сошлись? Дополняем друг друга.
- Я не буду.
- Давай договоримся, - властно начинаю я, беря инициативу в свои руки и желая расставить сразу все точки над «і». – Ты не будешь терзаться какими-то сомнениями и мыслями насчёт меня и этого практикантишки, а выскажешь мне всё в лицо и сразу. Если тебе покажется, что мы будем похожи на обычных собеседников, скажешь. Если покажется, что мы будем как кошка с собакой, скажешь. Если покажется, что у нас сильное взаимопонимание, скажешь. Или если мы будем похожи на воркующих голубков, то ты не будешь держать внутри свою ревность и скажешь мне в лицо это. Всё понятно? Я не потерплю от тебя самоистязаний из-за мнимого видения мира из-за этого урода, и ему не позволю разрушить нашу дружбу.
- Как хорошо, что ты у меня есть, - сдалась, расслабилась, получила нужное количество здравого смысла, раз признаёт мою заботу.
- Так-то лучше. И давай не как в прошлый раз, когда ты влюбилась в Якушева. Мне до сих пор хочется глаза ему выцарапать, - мои слова её позабавили, и вот я уже слышу её девчачий лёгкий смех, облегчённый и расслабленный. – Ладно, я в душ и спать уже. Ты тоже давай. Кстати, во сколько завтра у метро встретимся?
- В половине десятого. Егор назначил на десять занятия.
- Хорошо, тогда до завтра. Спокойной ночи.
Блин, такое положение вещей меня малость не устраивало. Нет, я, конечно, высказала все условия Ксене, но она же, дурочка, забудет, если увидит что-то подозрительное. Ненавижу ситуации, когда я третья лишняя в её влюблённости. Просто адски ненавижу. Якушев был, казалось, последней каплей моего терпения, финальным примером моей собственной тупости. И чего я, спрашивается, полезла в их отношения? Думала, что в одиннадцатом классе, когда мы уже все друг друга знаем, Ксеня только будет по Косте сохнуть, тихо и скромно, как и большинство лицеисток. Как же я сильно ошибалась. Но, с другой стороны, кто бы мог представить, что у нас появится практикант?
Пашку я уже не стала будить, чтобы сообщить ему некоторое изменение в своих планах, а направилась прямо в душ. Сейчас во всей квартире не спали только я и папа. Он всё ещё сидел над документацией, судя по горящей настольной лампе. А я сходила благополучно в душ, взбодрилась, и, вернувшись в комнату, решила посмотреть, что же именно мне придётся сделать завтра после истории в рекордно короткие сроки, чтобы меня отпустили в воскресенье с Пашей.
Утро выдалось по-настоящему осенним. Субботнее утро, когда все, и даже мама, отсыпаются, я встретила самой первой из домашних, уделив целых полчаса разглядыванию пейзажа из окна шестого этажа. Мы жили в новенькой девятиэтажке из белого кирпича с пластиковыми окнами, застеклёнными балконами и панорамным видом. Откуда у нас такие деньги? Все отец, его связи и талант. Ну, ещё наследство от дедушки, его отца, которого не стало в прошлом году. Пожалуй, наследство и было главным фактором нашего переезда из хрущёвки в новостройку. К тому же, дедушка оставил свой дом нам, и теперь мы имели собственную дачу в двух часах езды машиной от нас. Раз в месяц мы семьёй обязательно ездим туда, привести в порядок дом, готовим все вместе еду, кушаем и отдыхаем несколько дней. Обычно это происходит в последние выходные месяца, потому что после сданным отцом сводок, мамой – отчётности по детям, занимающимся у неё, а сестрой – работам хочется именно отдохнуть. Мы были там в августе, накануне начала учебного года, чтобы все могли расслабиться в последний раз перед трудным годом.