Когда что-то пошло не так? Когда наступил этот кризис личности? Кать, ты ломаешься, как игрушка, ты это понимаешь? Ты предаёшь себя в угоду обществу и чужим интересам. Упорно ищешь, где можешь реализовать полный объём своего потенциала, а в итоге пришла к тому, что никому не нужна, кроме семьи. Жалкое зрелище, не правда ли?
Всё так. Действительно. С тех пор, как я встала на тропу подобострастия обществу, всё пошло не так. Исказилось. Изувечилось. Извратилось.
Я извратила свою жизнь.
Извратила, а теперь не выкупаю, с какого перепуга у меня такие серьёзные заморочки.
Их и не было никогда. Все они – в твоей голове. Нет, не избавляться от головы надо, и не пересадку мозга делать. Есть более гуманный и проверенный способ: вернуться к началу и пройти путь заново. Вернись к истокам. Вспомни, кем ты была, чтобы не превратиться в того, кем ты есть сейчас. Ты никогда не была трусихой и никогда не сбегала, как бы больно ни было потом. Ты не жалеешь о боли, которую переживаешь, если твой выбор привёл к ней. Ты никогда не позволяла эмоциям управлять твоими решениями, а сейчас позволила языку доказать обратное. Ты превратилась в новую Екатерину Скавронскую.
И она мне противна.
Ярослав сидел, смотрел на меня, следил за моим движениями рук и за дыханием. Я молчала. Долго. Шли минуты, пока я старалась собрать воедино оставшиеся силы и начать мозговой штурм.
Ужин прошёл. Весь оставшийся вечер, вплоть до самого приезда домой, я была излишне молчалива. Ярослав меня не трогал и не старался как-то растормошить. Он понимал, что мне нужно время, чтобы привести в порядок голову, что натолкнул меня на мысли, что вынудил задуматься, во что я превратилась. Благодарность, которую испытывала к нему в ответ, нельзя измерить никакими величинами. Не существует такой единицы измерения, исчислительной системы, чтобы объять благодарность.
Я попросила его проводить меня до остановки, а не отвозить лично. Сейчас мне нужен холод. Я хотела озябнуть. Так лучше думается. С удовольствием бы полежала в снегу, чтобы остудить голову. Да и людей особо видеть не хотелось. В первую очередь, Ярослава.
Я не винила его, нет. Хотя могла бы за то, что сказал такие грубые слова. Но это часть его работы, и наоборот, спасибо. Лучше так, чем мусолить мысль со всех трёхсот шестидесяти градусов и не назвать её толком. Это моя вина, что потеряла себя. Моя вина в том, что я глупая и слепая. Как можно было не заметить этого? Ты понимаешь, что творится? Что ты натворила не только со своей жизнью, но и с другими? От твоей руки, от твоих бездумных действий пострадали посторонние люди. А среди них и дорогие тебе.
К горлу подкатывал ком, а на глаза наворачивались слёзы от одной только мысли, что я глупая и сама во всём виновата. Я обижалась. Обижалась на себя. Ругала и обижалась. Я не умею обижаться на других – только на себя. Признай свои ошибки – всегда так говорю. Но когда накосячил другой, я просто делаю выводы и могу не общаться с человеком потом. С собой так не поступишь. Если ты допустил ошибку, нельзя сказать «ам, ну, ок» и уйти в туман. От себя не уйдёшь. С собой нельзя не общаться. О себе нельзя сделать выводы и начать игнорировать. Так не получится. Поэтому я и не пытаюсь, потому что понимаю, чем чревато такое поведение. Поверьте, уж точно, ничем хорошим не закончится. И люди вокруг то смотрят, то нет. Их немного, но лично мне всё равно. Я смотрю вперёд и в окно. Упрямо и непослушно. Как и я сама, упрямая и непослушная. Когда идёшь вперёд, смотри перед собой. Не оглядывайся и не осматривайся – это собьёт тебя с толку, и ты начнёшь вилять. Упрямый путь, прямой, самый трудный, с шишками и препятствиями, всегда лежит перед тобой. Ты только выбери его и начинай идти. Много ума не надо. Ум нужен, чтобы выжить на этом пути, не начать вилять или, не дай Бог, не сбиться с него. У тебя есть цель – иди к ней. Есть цель – делай что-то для неё. Есть цель – стремись.
Всё просто. Просто донельзя. И, тем не менее, я ехала в маршрутке и совершенно терялась в догадках. Понимала, что мне сейчас нужен сон и только он, чтобы голова остыла, расслабилась, переварила целиком всю ту информацию, словно змея слона. Моей змее пора подготовиться к большой трапезе тогда: сегодняшний «улов» больше обычного. Скажу так: давно у меня такого «улова» не было.
«Кать, мы можем поговорить? Зайдёшь ко мне?»
Кравец.
«Я домой еду. Можешь встретить меня на остановке»
Не особо настроенная на разговор, но лучше сейчас, чем откладывать в долгий ящик. Тем более, это Кравец. Судя по словам, ничего важного.
Я вышла с маршрутки. Стоит и ждёт. Тепло одетая, немного напряжённая. Похоже, считала количество снежинок, прилипших к её домашним варежкам. Сама с красными щеками и носом. Мороз, должно быть, крепчал.
- Привет, - я кивнула ей, подходя ближе. Глаза щипало от уже прошедших слёз, но на морозе, когда всё красное, белки глаз – не первое, что замечаешь.
- Как ты там говорила? Косвенный участник? – она была предельно спокойной, и это меня удивило. Начать беседу так, чтобы я задумалась, стала вспоминать, вырисовывать картинки прошлых разговоров. И пусть её тон соответствовал уровню самообладания, истерика, похоже, рвалась наружу всё это время, пока она меня ждала.
- Похоже, ты освоила актёрский навык: ложь по смс, - я помахала телефоном.
Меня накрывало. Собственные умозаключения. А тут ещё и Кравец о нашем недавнем разговоре. Похоже, Костя решил ей рассказать. Или проболтался. Или она выпытала. Кравец же - способная девочка.
- Дрянь ты, а не косвенный участник! И ещё меня предательницей называла, - она говорила чётко, словно репетировала эту речь. Или мне так виделось просто. – Я тебе доверяла, а ты…
Нет, говорить спокойно и сдать позиции я не могу. Даже в таком состоянии. Даже в немощном состоянии. Даже с отрубленным языком. Или головой. Я не могу позволить втоптать себя в грязь её истерике. Никогда не давай слабину, никогда не отвергай свои принципы. Кравец, ты помнишь, что я тебе говорила? Меня нельзя брать на понт, нельзя делать жилеткой для жалоб, нельзя упрекать и использовать для фона, чтобы выглядеть лучше. Сейчас ты пытаешься быть мною, как уже некогда была. И в тот раз у тебя ничего не вышло. Неужели ты решила опровергнуть собственное поражение и попытаться снова? Не будь это нарушением дружбы, я бы похвалила тебя. Но мы не подруги сейчас, насколько я понимаю. Даже не товарищи. А раз ты решила зайти настолько далеко назад, то не обижайся на меня.
- Отплатила тебе той же монетой? – моя подсказка сработала, как спусковой механизм на взрывчатке.
- Да! – выяснять отношения на остановке – так романтично.
- Идиотка.
- Не смей обзывать меня! У тебя, как ты любишь говорить, - она покрывалась краской и не от мороза вовсе, а от жара, которым пылало её тело изнутри, - «нет права».
- Чтобы оскорблять, не нужны права, - ты решила поговорить на мою любимую тему, да, Кравец?
- Ты саранча, - она задыхалась от негодования и моей наглости, такой простой, городской наглости, которую нельзя запихнуть ни в одну амфору и выбросить в море. Я слишком провокационна, чтобы пропустить такую метафору. И ещё: похоже, Кравец забыла, с кем имеет дело.