Бенедикт внимательно наблюдал за мной, видимо, пытаясь понять причину моей реакции.
Надеясь отвлечь его внимание, я решилась на ход конем – провокацию. Это было единственное, что пришло мне в голову.
– Вопрос о моем положении или о вашем? – огрызнулась я. Узнай о моем поведении мама, ее разочарованный стон было бы слышно с другого конца Лондона. Но мне все равно. – Мне кажется, это вам путь преграждает страх.
Король поморщился в негодовании.
– Простите, но я воздерживаюсь от нападения на беззащитных девиц, явившихся сюда лишь за тем, чтобы их родители смогли рассчитаться с карточными долгами!
– Мои родные далеки от подобного, будьте спокойны.
Это заявление прозвучало чуть более резко, чем я рассчитывала, но эффект был достигнут: на губах короля заиграла довольная улыбка.
– Тогда почему вы здесь, мисс Хоторн?
Он вновь обращался ко мне официально – это, скорее, хороший знак. Я ощутила почву под ногами.
– Чтобы помочь людям, – объяснила я.
– Понимаю. И вы, как добрая самаритянка, явились в замок, будучи уверены, что я непременно причиню вам вред.
– Благодарю за пояснение, – прорычала я. – Долго вы еще собираетесь тянуть?
О Всевышний! Обмен любезностями вышел из-под контроля. Зачем родители годами воспитывали во мне уравновешенность, если мой буйный характер проявлялся при любом случае? Случалось ли, чтобы кровавую невесту запирали в Тауэр за оскорбление монаршей особы? Я рисковала стать первой.
Но Его Величество, похоже, мой ответ только позабавил: его улыбка растянулась еще шире, как бы он ни пытался ее скрыть. Наконец король встряхнул головой, пытаясь совладать с эмоциями.
– Кто же я, по вашему мнению? – поинтересовался он.
Я растерянно нахмурилась, понятия не имея, что он хочет услышать. Но Бенедикт в нетерпении сдвинул брови.
– Вампир? – попыталась угадать я.
Он поймал мой взгляд.
– А для вас вампир – то же самое, что чудовище?
Я вздрогнула. Зачем лгать? Он все равно меня раскусит. Одни только глаза, наверное, полностью выдавали меня.
– Не тревожьтесь, – не стал дожидаться ответа он. – Я слышал это так часто, что не испытываю обиды.
– В таком случае зачем спрашивать? – заметила я.
– Вы, очевидно, не до конца осознаете свою ситуацию. Готовы ли вы взвалить на себя это бремя? Клятва не имеет силы, пока я не выпью вашей крови. У вас есть последний шанс отказаться и покинуть замок.
На мгновение меня объяло искушение бросить все и вернуться домой. Я хотела попасть к родным! Сесть с ними за рождественский стол, а потом устроиться на диване с чашкой горячего шоколада, слушая треск дров в камине. Хотела прижаться к груди брата, слушая его очередной спор о политике с родителями. Хотела уснуть в своей постели. Я так жаждала уехать из замка, что от этого стало больно.
Но я не посмею этого сделать. Сдамся сейчас – как посмотрю в глаза родителям? Моя семья больше не получит шанса отомстить за то, что произошло с бабушкой. Мы никогда не обретем свободу, так и продолжим влачить жалкое существование под гнетом чудовищ. Валь будет работать, ставя под угрозу свою жизнь. Вампиры не прекратят скармливать нам ложь, а мы, люди, навеки останемся на том же месте – на задворках общества, пьющего нашу кровь.
– Я уверена в своем решении, – заявила я, и теперь мой голос не дрогнул.
Король сделал глубокий вдох, будто с трудом принимая мой выбор.
– Вот и хорошо, – сурово сказал он и кивком указал куда-то мне за спину. – Встаньте к стене.
– Что? – вырвалось у меня.
– Садиться вы не желаете, а возле стены вас будет легче поймать, если рухнете в обморок!
– Я не падаю в обмороки! – возмутилась я.
– Все так говорят, – проворчал он, подходя ближе.
Нехотя я позволяю королю подтолкнуть себя к стене. Я думала, Бенедикт прижмет меня к холодному камню, но он держался на расстоянии, лишь поддерживая меня за талию.
И все же этой близости оказалось достаточно, чтобы моя кровь вскипела. И когда он медленно наклонялся ко мне, сердце пропустило удар.
Король осторожно пригладил мои волосы, перебросив их на плечо. Ко мне он не прикасался, но его горячее дыхание лизнуло мне шею, отчего я вздрогнула. Меня настиг аромат леса – я не сомневалась, что он останется в моей памяти навсегда.
– Будет больно? – сдавленно спросила я, не желая знать ответа.
– Совсем чуть-чуть, – голос Бенедикта, едва слышный шепот, раздался так близко, что у меня подкосились ноги.
– Хорошо, – простонала я.
И вновь ощутила жаркое дыхание на коже. Затем почувствовала мягкие теплые губы, жесткую щетину и, наконец, – острые клыки.