Я покачала головой, и капитан осекся. Остальные мужики, что прибились к нам стайкой, посмотрели на меня с ужасом.
— Аура плохая, — пояснила я. — Юбка у нее мокрая. Заметили? К тому же температура поднялась, и кровью пахнет. Не можем мы помощи ждать. Да и не довезут они.
— А что же делать?
Капитан сдвинул на затылок фуражку и закусил губу. Я пожала плечами.
— Рожать.
— Где? — Он побледнел, что в темноте было особенно хорошо заметно. — На моем «Пеликане»?
— Ну уж точно не на земле, — фыркнула я в ответ. — Вы, конечно, почтовое судно, но каюта с чистыми простынями и горячая вода у вас, полагаю, найдутся.
Мужчина затравлено огляделся по сторонам и сглотнул.
— Да чтоб вам всем провалиться! — выругался он, когда Дора протяжно застонала. — Вы точно из целителей, дамочка?
— Диплом показать?
Диплома у меня, конечно, не было, но капитану он и не был нужен.
— Ладно, — махнул он рукой. — Командуйте. Что нам делать с этой... Дорой?
Дору в шесть рук подняли на борт «Пеликана», следом за ней поднялась я с саквояжем, мой сундук и капитан. Впрочем капитан, когда я стала стаскивать с роженицы мокрое окровавленное белье мигом ретировался, бросив напоследок:
— Так, а с помощью что делать?
— Если приедет? — уточнила я, вспомнив гостеприимство города Фархеса. Капитан тоскливо кивнул. — Если приедет, пусть поднимается. Я тройню в первый раз принимать буду. Страшно. А если не приедет. — Я задумалась. — Молитесь Предкам. И воды мне горячей принесите. И чистых простыней.
— Сколько?
— Можете все, — щедро разрешила я и повернулась к Доре.
Она лежала на узкой койке и непрерывно стонала. Взгляд у нее уже был не испуганный, а близкий к истерике. А истерика — это последнее, что нам сейчас надо. Поэтому я улыбнулась и решительно хлопнула в ладоши.
— Ну что? Молодцы вы с мужем! Ювелиры. Троих младенцев за раз — это же суметь надо.
— Ой, мамочки... ой, мамочки... — причитала Дора. — Как больно-то... И стра-а-ашно...
— Бояться нужно было, когда ты из дому ушла, овечка безголовая! — строго оборвала я. — А теперь чего уж? — Я вынула из сундука все необходимое, сняла пальто, закатала рукава и прикрыла дорожное платье передником, сожалея о том, что не успеваю полностью переодеться. — Теперь надо сделать все, чтобы к мужу твоему приехала ты и три ревущих младенца в почтовой корзине, а не букет из четырех гробов. Поняла меня?
Она всхлипнула и кивнула.
— Тогда слушаешься меня во всем, не паникуешь и не тратишь силы понапрасну. Нам они сегодня еще понадобятся.
Не стану рассказывать о том, как долго и мучительно это было, сколько сил сам процесс забрал у роженицы и у меня, сколько нервов убил у бедолаги капитана и почтовых работников, которые не разошлись по домам до тех пор, пока все не закончилось в половине четвертого утра.
Скажу лишь, что Дора родила троих малюсеньких, но совершенно здоровых мальчиков и к тому времени, когда из Фархеса приехала лекарская карета (капитан за ней отправился лично, когда стало понятно, что никакая помощь к нам не приедет), их мама оклемалась настолько, что сумела включить мозги и сообразить, что прямо сейчас ей стоит вернуться домой, а не продолжать путешествие.
Я ее в этом полностью поддержала и выдохнула с облегчением, когда увидела, что вместе с помощью приехала стайка пожилых женщин, оказавшихся свекровью, матерью и тремя тетушками этой Доры безголовой. Что ж, надеюсь, за младенцами эти няньки будут следить лучше, чем за их матушкой.
Затем мы с капитаном тщательно вымыли каюту, которая этой ночью временно исполняла обязанности родильной палаты, я лично поменяла белье на новом матрасе — старый пришлось выкинуть — и, совершенно позабыв о присутствии постороннего мужчины, принялась расстегивать пуговицы на платье.
— Воды горячей тебе пришлю, — смущенно крякнул капитан, отводя от меня взгляд. — Отдыхай.
— Ага, — ответила я, не особо вдумываясь в смысл произнесенных слов, кое-как стянула с себя новое платье и даже проверять не стала, насколько сильно оно пострадало этой ночью, а затем рухнула на узкую койку и уснула, кажется, еще до того, моя голова коснулась подушки.
Глава 4. Казенный дом
— Куда прешь, твою магию! — раздалось прямо у меня над ухом, и я испуганно подскочила на месте, судорожно пытаясь сообразить, где я вообще очутилась. — Сказал же, мелкий груз сначала! Я вам кто? Боевик в восьмом поколении или тягловая лошадь?
— У себя в замке магией ругаться будешь, — раздалось в ответ, — а на моем «Пеликане» язык распускать только я могу... Тоже мне, восьмое поколение. На разгрузку почтового дирижабля только штрафников отправляют. Мне-то лапшу хоть не вешай, я к вашему брату с момента заложения Ордена летаю.