Оставшись одна, Леони быстро спрятала нож под подушку, надеясь, что он не понадобится. Но ей было известно, что если Рольф не сможет сам прийти к ней, гости помогут ему в этом. Такое могло произойти в любую минуту, поэтому она быстро разделась и забралась на широкую кровать. Ей пришлось снять вуаль, однако задернутый полог все равно должен был скрыть ее от гостей, которые войдут в спальню с Рольфом. А распустив волосы, она заодно могла скрыть от них свое лицо.
Дрожа от напряжения, она ждала, пока наконец со скрипом открылась дверь и группа мужчин, спотыкаясь, принесла Рольфа д'Амбера к его брачной постели. Они все были пьяны и непристойно подшучивали, пока Рольф, глухо зарычав, не прогнал их. Она спряталась под простынями и, прислушиваясь к малейшему шороху, ждала, когда раздастся звук отодвигаемого полога. Прошло несколько томительных минут, занавес отодвинулся, и Леони издала сдавленный крик, когда его тяжелое тело рухнуло на кровать.
Леони сдерживала дыхание, пока у нее не заболела грудь. Она съежилась, в ее воображении возникали разные ужасы, пока его голос не пророкотал рядом с ней:
— Спи. Я не насилую детей.
Леони не стала раздумывать над смыслом этих слов. Что-то спасло ее. Она испытала такое облегчение, что заснула почти сразу после того, как раздался его храп.
Глава 10
Сквозь густой туман, пронизавший сознание Рольфа, он почувствовал нежное тело, прижавшееся к его груди и бедрам. Амелия никогда не ласкалась к нему даже для того, чтобы согреться; он достаточно давно пробыл с ней, и мысль об этом глубоко угнездилась в его сознании.
И вот его сон согревало нежное теплое тело, и он обнял его и прижал ладонь между грудей. Сердясь, она вскрикнула, и Рольф услышал ее. Вздохнув, он убрал руку и начал переворачиваться. Однако теплое тело приникло к нему еще плотнее. В глубине сознания он искал объяснения новым ощущениям и опять попытался обнять. Почувствовав, что она не противится, он начал нежно, не нарушая ее сна, ласкать. Он никуда не спешил и по-прежнему пребывал в полусне.
Его рука касалась чего-то непонятного. Кожа казалась нежнее, чем у Амелии, была подобна тонкому атласу, и рука не ощущала выступающих костей. Изгибы этого тела были упругими, но округлыми, и грудь более полной, плотнее лежала в его руке. Он не помнил, чтобы раньше чувствовал подобное…
Рольф тут же проснулся. Это свою жену он ласкал, это его жена возбудила Рольфа. Вчера он принял ее за ребенка, но эти формы принадлежали не ребенку.
Девушка шевельнулась, словно призывая, повела по его телу ягодицами, будто пыталась… пыталась ли? Спит ли она по-прежнему, или же он разбудил ее и теперь она просит продолжать? Его поразило, что девственница ведет себя столь смело, но его тело отозвалось желанием, кровь заструилась в его естество, и ему, несмотря на изумление и колебания, страстно захотелось быть с ней.
Ей это удалось. Она заставила его пожелать себя, несмотря на то что Рольф даже не знал, как она выглядит, но подозревал худшее. Именно о такой возможности он и молил судьбу. Пока было темно и ему не нужно было смотреть на нее, он мог исполнить свой долг.
Лежа рядом с ним, Леони видела невероятно эротический сон. Раньше она не ведала, что такие ощущения возможны. Она не хотела уходить из этого сна, не хотела, чтобы он когда-либо закончился, но начала медленно просыпаться. До нее смутно дошло, что она лежит, прижавшись к какому-то мужчине, и что его рука касается ее, как никогда раньше к ней не прикасались. Из-за испытанного блаженства Леони во сне не связывала лежавшего рядом мужчину со своим мужем. Она была готова к тому, что муж причинит ей боль, но эти ощущения были приятны.
Почувствовав болезненное прикосновение к лицу, она сразу же проснулась и в испуге сунула руку под подушку, чтобы взять нож.
Рольф не знал о причиненной жене боли. Он хотел лишь откинуть роскошные волосы с лица Леони, чтобы затем перевернуть ее на спину, потому что был готов овладеть ею, и по шумному дыханию Леони понял, что и она готова принять его. Его бок что-то неприятно кольнуло, и он смутился. Прошло несколько мгновений, прежде чем Рольф почувствовал резь. Он потрогал свой бок, и его пальцы стали мокрыми и липкими.
Леони, которую сначала парализовал страх из-за того, что она совершила, выкарабкалась из кровати. И в этот момент раздался рев Рольфа.
Он не знал, что Леони уже не в постели, потому что одновременно с ней выскочил из кровати с другой стороны и бросился к двери, ведшей в прихожую, где спал его юный оруженосец. Он рывком распахнул дверь и закричал:
— Дэмиан, зажги свет! И разбуди служанку. Пусть принесет чистую простыню и разведет огонь.
Леони бросилась туда, где находились ее шкафы. После лихорадочных поисков она нашла ночную рубашку. Когда за дверью замелькал свет, она быстро отвернулась, чтобы завязать пояс.
Это и увидел Рольф, когда Дэмиан принес свечу. У него перехватило дыхание, потому что он наконец увидел жену в тусклом свете свечи. Она была всего на один-два дюйма выше пяти футов, но ее фигура отличалась безупречными формами. Выпуклости тела Леони были прекрасны, изящная спина сужалась и переходила в тончайшую талию, потом, закругляясь, переходила в изящно округлые бедра. Она вытащила волосы из-под рубашки и распустила их за спиной подобно серебряному облаку. Господи, со спины она выглядела замечательно.
Она подошла к кровати и наклонилась, чтобы поднять оброненный нож, но Рольф приблизился к ней, увидел, куда она тянет руку, и крикнул:
— Мадам, не трогайте! — Леони в испуге отпрянула и уже собиралась броситься в затененный угол комнаты. Глупо, очень глупо было ранить его, потому что теперь у нее самой ран станет вдвое больше. Она только ухудшила свое положение.
Рольф вперил бешеный взгляд в ее склоненную фигуру, пытаясь понять, чего она надеялась добиться с помощью крохотного ножа. Лезвие было слишком коротким, чтобы нанести ему серьезную рану Порез в боку казался булавочным уколом по сравнению с ранами, полученными Рольфом в разных сражениях. Может быть, она не хотела ранить его. Может быть, удар ножом был случаен. Но, ложась в кровать, она взяла нож. Почему?
У Рольфа мелькнула мысль: не намеревалась ли она нанести себе рану ножом и испачкать кровью простыни, потому что иначе кровь не появилась бы? Что за глупость — прибегнуть к этой старой хитрости. Рольфу было безразлично, досталась ли она ему не девственницей, но ему вовсе не нравилось то, что она хотела обмануть его.
Ему было неприятно, что две служанки, пришедшие сменить простыню, сначала посмотрели на него, а потом, удивленно, на его жену. По их лицам он понял, что и им пришло в голову то же, что и ему. Несомненно, уже завтра над этой историей будут потешаться.
— Дэмиан, — приказал Рольф, пока служанки разжигали огонь. — Принеси самую плотную ткань и перевяжи порез. Пусть на простыне будет кровь только моей жены.
Из темного угла до него донесся вздох, но он не посмотрел в ту сторону. Пусть ею овладеет стыд, как она того и заслуживает. Если наутро на простынях не окажется следов крови, доказывающей ее чистоту, ей предстоит жить опозоренной.
Услышав его голос, Леони похолодела и пыталась понять, как он намеревается обойтись с ней. Ее поразило, что он мог при чужих заявить, будто собирается причинить ей ущерб. Внезапно ее охватило желание как следует разглядеть этого столь презренного человека. Она приподняла голову совсем немного, чтобы сосредоточить на нем единственный целый глаз Он не смотрел в сторону Леони, но был освещен огнем в очаге, поэтому она осмелилась наконец-то, впервые, как следует рассмотреть его.
Он сел на стул возле очага, завернувшись по пояс простыней Было достаточно света от ярких языков пламени, чтобы она могла как следует разглядеть его. Ее муж? Нет уж. Слишком несправедливо — стать женой этого молодого красавца, зная, что он может внушить ей только ненависть.