Происходит процесс действительно нового рождения, возрождения. Он начинается с послушания Богу, смирения нашего я и продолжается до полного преображения и переплавления огнем Святого Духа в новую тварь, способную жить на новом грядущем небе и новой земле, где обитает правда, любовь...
И тогда мы ощущаем недоступную нам прежде готовность прощать, любить, не ища своего, общаться с другими уже не во имя свое, а во имя высшего Божественного начала; в нас пробуждается та искра, которая рождает внутреннюю духовную близость. (Искренность не нужно смешивать с откровенностью, которая имеет лишь относительную ценность: иногда она открывает только нашу пошлость). Уже не холодные „потухшие души“, а горящие искры пламенеют и тянутся друг к другу, согревая, лаская теплотой, озаряя радостью общения.
Тогда кончается одиночество и сиротство души, нашедшей в Боге и Отца и себя, обретшей свою истинную природу. Христос, и покинутый всеми, не был одинок. „Я не один, потому что Отец Мой со Мною“ (Иоан. 16, 32).
Сравним с нашим рассудочным сознанием общественного долга, с нашим теоретическим обоснованием общественности то естественное — в то же время и сверхъестественное — Евангелие братства, которое возвещает апостол любви Иоанн: „Возлюбленные! Будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога; кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши. Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга... И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем.” „Подражайте Богу... и живите в любви”, говорит апостол Павел. Быть в Боге, в Его любви и любить это также естественно, как лучу солнца гореть и светить. От этой любви расплавились оковы древнего рабства.
Апостол Павел, возвращая раба Онисима его владельцу, пишет: „Прими его, как мое сердце”; „не как уже раба, но выше раба, брата возлюбленного... прими его, как меня…“ (Филим. 1, 12. 16).
Отсюда и евангельское учение о равенстве, о „равночестности” всех во Христе, в Церкви, где нет „ни эллина, ни иудея, ни раба, ни свободного, но все и во всем Христос.”
Эта же идея и эта любовь служили и впоследствии в истории источником уважения к человеку, социального учения о ценности человеческой личности; она же вдохновила Бичер Стоу написать „Хижину дяди Тома”, повлиявшую на уничтожение работорговли в Америке.
Находя Бога, мы переносимся из своего ограниченного „я” в великое „Ты”. Новая жизнь состоит в общении с Богом, прежде всего через молитву. Психология молитвы в социальном смысле замечательна.
У М. Горького где-то в „Исповеди“ говорится, что человек, который не молится, никогда не может быть до конца искренним.
В молитве мы не только поднимаемся на высоту, с которой не видны наши перегородки, не только переходим с личного на всеобщее, всечеловеческое и вселенское, — мы открываем себя до конца, исповедуем себя перед Видящим тайное; лишь перед Богом мы до конца искренни. Я искренность и есть душа общения, как мы видели.
Примиренье с тварью.
„Что есть сердце милующее?” спрашивали одного подвижника в древности (Исаака Сирина).
„Сердце милующее это горение сердца о всей твари, — о человеках, о скотах и демонах...”
Наше примирение становится полным лишь тогда, когда мы восстанавливаем общение со всем, — и с Богом, и с человеком, и с тварью.
Христианство должно быть не только храмовым или личным, но и вселенским, космическим.
„Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари” (τίσει). Ведь, „тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих“, „вся тварь совокупно стенает и мучится доныне” (Рим. 8).
Не это ли вселенское мироощущение, усматривающее за всем св. Софию, тварную премудрость Божию, следы Логоса, отражается и в незаписанном изречении Христа (аграфон): „разруби дерево, и ты найдешь Меня там, разбей камень, Я — там.” Ведь, все „Им стоит...“ „все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.” Христос есть Логос всех вещей („вещей истина“, как поется в христианском песнопении). Поэтому, находя Христа, мы находим и природу, ее душу, мистическое в ней. „Вся тварь, каждый листик устремляется к Слову, Богу славу поет, Христу плачет” (Достоевский).